Верховный протянул мне приказ о назначении, который я приняла довольно недоверчиво. Новый человек? С какой радости? Я постаралась собрать разбегающиеся мысли. Ожидая чего угодно, к новому назначению я оказалась не готова.
— Подождите, но как же Ганс? Ведь хранителю не могут дать нового подопечного, если предыдущий еще не... — я резко замолчала и вопросительно взглянула на Варлаама. Тот с сожалением кивнул.
— Амалия, твой человек сегодня отправился на Высший Суд.
Я охнула и опустила глаза. Щеки зажгло от стыда. М-да, отвратительный из меня хранитель получился, раз я даже не почувствовала, как моего подопечного не стало.
Варлаам будто услышал мои мысли.
— У вас с ним почти не было связи, демоны давно подтачивали его душу. Но и ты как хранитель должна была прилагать больше сил для спасения его бессмертной души. Теперь, конечно, она достанется темным. Но из всего необходимо извлекать уроки: сейчас у тебя есть возможность наставить вверенную твоей заботе девушку на путь света. Не подведи нас, — мягко и без тени осуждения проговорил хранитель.
Я кивнула и решила задать главный вопрос:
— А что случилось с прежним хранителем?
Обычно нам полагалось оберегать человека с рождения, но Ганс мне тоже достался после другого хранителя, который погиб в стычке с темными. А теперь еще и девица, находящаяся в самом отвратительном возрасте, свалилась на мою голову. И почему меня не могут назначить хранителем милого, розовощекого, с признаками диатеза, младенца? Кто-то там наверху очень любит Амалию.
Варлаам почему-то заметно занервничал, встал и подошел к окну, заложив руки за спину. Я засмотрелась на серебристое свечение, разливавшееся от всей его фигуры — символ безупречной службы свету на протяжении многих столетий. Он долго молчал, затем повернулся ко мне и, задумчиво почесав бородатый подбородок, произнес:
— Мы не знаем, что с ним произошло, и это самое странное. Пока жив хранитель, его человека не может охранять другой. Но назначение пришло, а имя не погасло в книге.
«Книга живых имен» хранилась у Варлаама. По ней он мог отслеживать, кто из нас еще летает, а кому крылья уже оборвали темные. Схватки между светлыми и темными хранителями происходили регулярно. Причин было множество: от возвышенных дуэлей за души своих подопечных до банальных стычек в духе «ты-не-так-на-меня-посмотрел». Поэтому «Книга живых имен» была неплохим подспорьем, когда требовалось узнать, кто из хранителей уже никогда не прилетит в Обитель. Имена живых ангелов в ней светились золотым светом, погибших — навсегда угасали.
— А кто был хранителем этой девушки? — решила я уточнить.
— Аристарх.
Я удивленно приподняла брови. Аристарх входил в тройку лучших хранителей и спас уже бессчетное количество душ, тогда как я пока ни одной.
— Но…
— Видишь ли, Амалия, — перебил Варлаам, — на первый взгляд назначения приходят довольно странные. Вчера, например, совсем юному хранителю, вчерашнему выпускнику, досталась падшая женщина, а опытному стражу прислали приказ на охрану девяностолетнего благочестивого старца. Странный выбор, с одной стороны. Но тем, кто выше нас, виднее. Даст небо, мальчик, пройдя такую школу, станет внимательным хранителем, чутким и добрым, а опытный страж, постоянно сражающийся с несовершенствами людей, поймет, что у некоторых можно поучиться и терпению, и кротости. Тебе выпал жребий продолжить работу Аристарха, значит, на это у высших сил есть причина. Самые достойные из нас начинали с малого. Хотя, если бы я принимал решения, видит небо, назначил бы кого-нибудь другого.
