Обе слабые военные структуры, доставшиеся ему в наследство, Петр преобразовал в боеспособную регулярную армию. Она теперь комплектовалась, обучалась и снаряжалась по единым стандартам. Создать армию между тем не просто: повелел – и вот она. Военные реформы Петра пришлись на время тяжелейшей Северной войны, в ходе которой армия прошла путь от унизительной «Нарвской конфузии» до успешного взятия Нарвы и вообще всех шведских крепостей в прибалтийском регионе. Не забудем при этом и о целой серии великих русских триумфов у Лесной, Полтавы и Переволочны.
Не менее важное начинание Петра Великого, без которого немыслимо ни одно успешное государство Нового времени, – создание регулярной дипломатической службы. Русская дипломатия по XVII век включительно ограничивалась редкими случаями отправки за границу целевых посольств.
В случае острой необходимости царь и Боярская дума снаряжали в Вену, Париж, Лондон или Варшаву миссию с конкретными задачами различного характера. Последний пример подобной практики – посольство, благодаря многочисленности участников и неофициальному пребыванию в нем царя вошедшее в историю как Великое, имело место в 1697–1698 годах. О постоянных представительствах при дворах государей хотя бы ведущих европейских стран речи не шло, да и иностранные дипмиссии не спешили изъявлять желание прописываться в Москве. Точно так же в русскую столицу приезжали дипломатические делегации с разовыми поручениями и отправлялись на родину после их исполнения. Исключение составляла Швеция, имевшая в Москве своего постоянного резидента, но не в статусе посла. Только благодаря усилиям Петра Россия обрела постоянные посольства в столицах ведущих европейских стран и даже в Константинополе-Стамбуле – столице еще могущественной в ту пору Османской империи. Тогда же и в Санкт-Петербурге поспешили аккредитоваться посольства множества государств.
Всем нам еще со школы хорошо известно, что Петр Первый, «прорубив окно в Европу», стал насаждать в России европейскую культуру. И речь идет не только о том, что он обрезал бороды и заставил носить другую одежду, а о целом комплексе мер, причем весьма обширном. Было необходимо повысить уровень культуры у подданных, добиться их цивилизованного поведения в обществе и, собственно, сформировать это самое общество. На словах-то все кажется элементарным. Но даже самые простые, бытовые новшества, и те принимались современниками Петра «в штыки».
Историки нередко цитируют дневник П. А. Толстого, человека умного и многоопытного. В поездке по Италии его поразил европейский комфорт в гостиницах. Он писал о том, что спал на простынях, что обеденный стол был накрыт белой скатертью, что ему подавали вилки и ножи, что в номере было множество зеркал. Отмечал это – значит, комфорт такой был ему внове. Действительно, в России жили иначе. Хлебали ложками из общей миски, жаркое ели руками. И это – в богатых домах. В российских корчмах (гостиницах допетровских времен) тем более понятия не имели о простынях и вилках. Кстати, Софья-Шарлотта Бранденбургская отметила в 1697 году, что Петр не умел пользоваться вилкой. Что ж, не умел, так научился! И всю страну научил.
До нас дошли и нередко цитируются такие слова царя-реформатора: «Аз есмь в числе учимых и учащих мя требую». То есть – я и сам учусь, и вас учу, имейте в виду. И неизвестно, первая или вторая ипостась важнее. Правильнее сказать, обе важны одинаково и взаимосвязаны. Ибо не научившись – не научишь, а если научить никого не хочешь тому, чем сам овладел, так зачем и учился?
