По не зависящим от нас обстоятельствам или, как скажут в далеком будущем – по техническим причинам – представление наше задерживается: нет мадемуазель Клерон, а без нее, сами понимаете, спектакль невозможен. Ума не приложу, в чем дело, наверно, что-нибудь с каретой: рессора лопнула, ось полетела – вы же знаете наши дороги. В другое время я бы позвонил по телефону или заказал такси, но сейчас восемнадцатый век на дворе, господа: есть Вольтер, есть Дидро, но Дизель еще не родился, увы, нету Дизеля, что тут поделаешь, и значит, только лет через полтораста актеры перестанут опаздывать на выход. Так что немного терпения, господа, немного терпения, всего несколько минут – их вам скрасят наши актеры.
Уходит, кланяясь и выпуская на авансцену АНСАМБЛЬ.
АНСАМБЛЬ
Мы начинаем представленье,
Давно пора, уже давно пора.
Свои восторги и умиленье
Скрывать не надо, господа.
Вот перед вами Коломбина,
Вот незадачливый Пьеро,
Вот эта вечная картина
Любви несбывшейся его.
Воспомним древнего поэта,
Его словам уже три тыщи лет:
«Ах, лучше чувство без ответа,
Чем если вовсе чувства нет».
Пусть неутешно, безнадежно,
Но все же выпало любить…
А для взаимной страсти нежной
Преград вообще не должно быть!
Пантомима «Несчастная любовь Пьеро и Коломбины».
Тем временем ТРЕНЕ проходит за кулисы, где ТЕТУШКА БАБЕТТА также в нетерпении ждет Клерон.
ТРЕНЕ. Где, где, где она? О-о, каналья! Скотина!
БАБЕТТА. Тихо-тихо! Кто это, по-вашему, каналья?
ТРЕНЕ. Твой любимчик, капитан Делануа, кто же еще. Никогда не доверяй красивым мужчинам: это народ неосновательный. Мне доверяй.
БАБЕТТА. Это вы-то основательный?
ТРЕНЕ. А как, по-твоему? Когда твою красавицу заточили в узилище, кто добился для нее разрешения продолжать играть на этой сцене? Кто нанял карету на собственные деньги возить ее из тюрьмы сюда и обратно? Кто отсчитал двадцать золотых, один за другим, этому смазливому разгильдяю в мундире, чтобы тот доставлял ее вовремя? Кто? Я. Где же они?
БАБЕТТА. Приедут, не волнуйтесь.
ТРЕНЕ. Сколько можно ехать. От театра до Бастилии не так уж далеко.
БАБЕТТА. Э-э, туда всегда быстрее, чем оттуда.
ТРЕНЕ. Гнали ее туда.
БАБЕТТА. Еще бы не гнали! Кто клялся ей в вечной дружбе, а потом палец о палец не ударил? Кто громче всех кричал: «Клерон! Не бойся! Мы тебя в обиду не дадим!» – а сам первый струсил?
ТРЕНЕ. В данный момент громче всех кричишь ты. А во-вторых, никто не струсил…
БАБЕТТА. А тогда почему же…
ТРЕНЕ. А потому, что надо иметь чувство меры! И в искусстве, и в политике. Храбрость – это как живопись: она хороша лишь в определенных рамках.
Входит неизвестный ГОСПОДИН.
ГОСПОДИН. Добрый вечер. Господин директор?
ТРЕНЕ. Жак Трене, к вашим услугам.
ГОСПОДИН. Простите, мсье Трене, но мадемуазель Клерон… Сколько помню, она еще ни разу не опаздывала, и, сколько могу судить, это не в ее характере.
ТРЕНЕ. М-м… С кем имею честь?
ГОСПОДИН. Александр Саксонский, путешественник… Может, она заболела?
БАБЕТТА. Это бы ее не остановило!
ГОСПОДИН. Она живет дома или в отеле?
БАБЕТТА. М-м… Да, пожалуй, в отеле.
ТРЕНЕ. Отличный отель. Несколько темноват, зато какое внимание к постояльцу!
ГОСПОДИН. Вот как… Что же это за отель?
БАБЕТТА. Хм!.. Известный отель. Старинный.
ТРЕНЕ. Исключительно для благородных господ. Там иной раз и министры останавливаются, и очень надолго!
ГОСПОДИН. И как же называется этот отель?
ТРЕНЕ. М-м… «Заслуженный отдых».
