Я пообщалась, провела беседу и выяснила, что такое вот он слышит от своих родителей. Естественно, парень это услышал случайно, когда его мать жаловалась по телефону, что отпросилась с работы, а ей начальник высказал все. А ее вызвали к сыну в школу из-за плохой успеваемости. А она тут и ввернула оправдание своему сынишке, что, дескать, не он двоечник, а учителя плохие. И что дергают их, потому что они бедные, а богатых вот не трогают. Парень, естественно, это все слышал и взял на вооружение. А что, неплохое оправдание любой пакости.
Таких бесед у меня было еще две. И в обеих так или иначе упоминался Тимур Шалаев. Как бы я ни хотела оттянуть общение с этим мальчиком, но все же придется поговорить с ним. Школа постепенно пустела. Уроки закончились, и даже кружки и внеклассные занятия подходили к концу. Домой идти не хотелось. Там расстроенная мама, которая будет или рассказывать про Шалаева, или снова устраивать мне пытки, почему я рассталась с Димой и принеслась к ней так скоропалительно. Ну да, еще двенадцатого февраля мы созванивались, и я планировала, кого из родственников позовем на свадьбу. А пятнадцатого я стояла на пороге квартиры с вещами и изображала радость от возвращения в родной провинциальный уездный городок. Она у меня немного наивная, но не дура. И понятно дело, что из-за банальной размолвки не бросают жениха перед свадьбой. Вот только признаться, что это меня бросили и я до безобразия повторила ее судьбу, я не решалась. Да, маму бросил мой отец. И женился на другой. О том, что она ждет меня, она узнала уже после его свадьбы и благородно не стала рушить семью. Эта самая семья рухнула самостоятельно, без ее участия, позже. И мой папашка, осознав, кого потерял, приперся к мамочке, падал в ноги, молил о прощении, но она была непреклонна.
С тех времен и повелось: стоило папашке разойтись с очередной женой, любовницей, сожительницей, как он перся к моей маме и клялся ей в любви. Как отца я его не воспринимала, хоть и знала, кем он мне доводится. Впрочем, и он знал, что я его дочь, но особыми отцовскими чувствами не пылал. Дарил изредка подарки на день рождения, подкидывал деньжат, когда совсем было туго. И как бы на этом все. Потому я и не могла рассказать матери о своей расстроенной свадьбе. А она все ждала, что Димка явится ко мне с цветами умолять вернуться. Ага, как бы не так. Явится и, наверное, с цветами, но только не ко мне, а забирать свою пассию из роддома через пару месяцев.
За всеми этими мыслями я не заметила, что время уже позднее и дальше делать вид, что я невероятно занята работой, нет возможности. И все-таки пора домой. Я натянула свой порванный пуховик, шапку и шарф и направилась на выход из школы. Но удивленно остановилась прямо напротив поста охраны, за которым и был тот самый спортзал, ключи от которого сегодня потерял Герман Никифорович. Там были слышны голоса, вернее один голос. А вот доблестный охранник, сложив руки на животе, спал, уронив голову на плечо.
Странно, что он не просыпался от довольно громких криков, доносящихся из спортзала. Я огляделась. Не фильм ужасов, конечно, где сейчас из-за угла должен выйти маньяк с бензопилой, но тоже как-то боязно. Но я буду не я, если не попрусь посмотреть, что там происходит. А так как мне все же страшно, то поперлась я осторожно. Тихонечко подхожу к приоткрытой двери и заглядываю внутрь. Мальчишка-подросток бегает по залу, кидает мяч в кольцо и громко комментирует свои действия. Он менял голос время от времени, и потому мне казалось, что там не один ребенок, а несколько.
