– Хах! – тряхнула черными кудрями Белла, – там бы они сразу с лица сбледнули, это ведь не то, что на старушек рявкать и кулаком грозить!
– А ведь когда сами состарятся, вряд ли захотят, чтобы к ним так же относились: сиди, мол, рухлядь, в уголке и не чирикай, твое время прошло и ни на что ты права не имеешь, и вообще, ты всех бесишь… Я пару раз таких на место ставила – один моей маме нахамил в магазине, другой на Карину Ильиничну наехал, когда она попросила в трамвае место уступить. Отвратительно смотрелось… И это судилище из той же серии, – Наташа села в кресло у кофейного столика. – Так какой она ущерб понесла?.. Сумка, телефон и машина?
– Машина вообще высохла, и вся недолга! – ответила Белла. – Смешно было вообще ее упоминать! Тогда можно на каждый дождь в суд подавать – тоже ведь авто намокает!
– Не набегаешься по судам, – улыбнулась Наташа.
– А вот сумка… Да, кожа покоробилась. Получается, иногда и в бутике можно на фальсификат налететь. Истица клянется, божится и магазинный чек предъявляет: за двести тысяч сумчонку приобрела. Моя торбочка сколько раз вместе со мной под дождь попадала, и хоть бы хны ей. Ну, косметичка намокла, косметика испортилась; кошелек с деньгами и карточками… А вот телефону хуже всего пришлось, захлебнулся и "умер". Дорогой оказался, за сто сорок тысяч, я бы таким ночью на Московском не светила. А главное, пострадало ее самолюбие, – захихикала Белла, – она убеждена, что Савелий Петрович нарочно нахлобучил ей на голову ведро. Ох, Наташка, я раздобыла видео с дворовой камеры, и это надо было видеть… – Белла спешно отставила чашку и затряслась от смеха так, что закашлялась. Наташа не без удовольствия чувствительно похлопала подругу по спине. – Ой! Ты что? Больно же!
– Ну, извини. И как идет работа по делу?
– Пока особо похвастаться нечем, я только начала им заниматься. Собираюсь добиться пересмотра дела. Это, естественно, никого не радует – извечное наше "подписано, так с плеч долой", верно подметил Грибоедов. Суд принял решение, ответчик получил исполнительный лист, истица ждет начала выплат, все ладно-складно, а тут появляется адвокат и начинает все ворошить заново, вопросы неудобные задавать… Почему чаще всего наряд не приезжал по звонку жильцов на очередной "разгуляй", почему участковый не приструнил жиличку; почему не учли возраст и материальное положение ответчика… Ну, пусть морщатся сколько угодно, а я их расшевелю! – азартно блеснула глазами Белла. – На суде буду упирать на то, что всякому терпению есть предел, и Мухина слишком долго его испытывала у соседей, закатывая свои пятничные гулянки до рассвета и вопя по телефону на весь двор по чужими окнами. Эта богемная особа за несколько месяцев замучила всех и сама напросилась на неприятности; относилась бы к людям более тактично, никто бы на нее ведро не опрокинул, а если бы правоохранители нашли управу на шумную барышню, опять-таки не было бы "душа Шарко". Пару раз штрафанули бы ее за шум, протокол составили, она бы быстро научилась разговаривать по телефону нормальным голосом и вечеринки сворачивать в 23.00 или развлекаться с друзьями в клубе а не в квартире. А так безнаказанность привела к оборзению, а люди тоже не железные…
– Мда, если бы да кабы, – вздохнула Наташа, – меня по твоему рассказу удивляет такое лояльное отношение к этой Мухиной. И гулянки ее не пресекали, и вердикт вынесли в ее пользу… А что за фирма?
