Он уже пробежал пустырь и неосознанно начал замедляться. Грека окутала тишина. Ветер покачивал ветки елей, которые оказались в плену омертвевшего снега. Грек смотрел вокруг, но никак не смел оглядеться назад. Боялся ли он – глупо рассуждать. Ведь и так ясно, какую порочную глупость он совершил.
Вдруг где-то вдали послышались протяжные автоматные очереди. Когда Грек с Лизой бежали от Ланса, то взрывы и выстрелы не слышались, сейчас же почему-то они восстановились, и звучали через несколько ударов предательского сердца Грека.
Он вслушивался в эти выстрелы и только лишь когда он смог возненавидеть себя, пропустить эти мысли сквозь свою душу и разум, а тем паче полностью себя увидеть, тогда смог повернуться назад. Сквозь ограду деревьев виднелся тот белёсый пустырь. Бездушные зрители глядели на образ Лизы, отчаянно валявшейся на снегу, посреди пустой, обволакивавшей холодом местности.
Грек вдруг понял, что этот шаг будет именно тем, что будет обозначаться, как идти дальше, а не возвращаться назад. Ступая, Он ненавидел себя, Ланса, БИ-8 и Лизу. Сквозь боль своего обломленного самолюбия и грязи Грек шел вперёд к Лизе. Он ненавидел весь мир, потому что не мог его понять. И по этой же самой причине морпех был зол на себя.
Глава 4
«Обратная звезда»
С каждым вздохом густеющая чернота леса окутывала до мурашек. Ноги корнями вцепились в бесчувственную поверхность. Ветер лелеял волосы, а кожа на лице онемела в такт проносившимся мыслям о Лизе.
Небо еще сильнее рассердилось и накрыло местность своим бесчувственным пледом. Грек лишь иногда всматривался наверх, когда не видел ничего среди черноты деревьев. На Лизу же, которая лежала прямо перед ним, он не мог смотреть. Его калила его же характерное самолюбие и глупость. Взглянуть на Лизу всё равно, что посмотреть на свои ошибки.
Что-то послышалось сзади. Грек не оборачивался, ведь знал с чем или с кем ему придётся столкнуться. Лёгкие задышали с новым ритмом. Душа спряталась в неизбежности своего проявления. Глаза сощурились, скулы же напряглись камнем и сдавили ряды зубов.
– Трус, – донёсся голос Ланса.
Грек через силу обернулся и поднял взгляд на своего противника. Тот стоял с пистолетом в руках. Его корпус всё так же был оголён. Мышцы напряжены, словно их натянули струнами или вывели красками неаккуратной кисти. Сейчас Ланс казался самым, что ни на есть настоящим и правдивым. Его взгляд прожигающим взором был направлен в стыдливую физиономию Грека.
Сам же морпех, будто маску напялил, пытаясь не страшиться этого образа, стоящего в пяти метрах от него.
– Ты поддался мне, – сказал Грек, нехотя.
– Ты ведь любишь свою жалкую жизнь.
Грек ухмыльнулся, – Любить – громко сказано.
– В твоём случае слишком тихо, – Ланс двинул шеей. Его грудь со спокойствием вздымалась, но взор говорил о накалившейся до придела свирепости. – Я бы не погнался за тобой. Оставил бы здесь, а Лизе бы наплёл, что тебя убили те, кто на нас напали.
– Уверен, что я бы не выжил и не добрался бы до тебя? – с явственной ухмылкой поинтересовался Грек.
Ланс скривил рот и блеснул глазами.
– Уверен, – ответил он.
Грек промолчал. По итогу между противниками возникла пауза. Ланс будто ждал, что Грек ему что-то скажет, что-то очень важное и определённое. Морпех же стоял, словно пластиковый манекен, и ждал точного того же.
Вздохнув и успокоив дух, Ланс потянулся рукой переключить чиповый режим пистолета. А ведь знал, что Грек уловит этот момент и налетит на него. Так и случилось.
