А к шести утра от Фроловой не пришло ни одной весточки. И тогда я забеспокоилась. Почему и позвонила одному из одноклассников, кто продолжал в пьяном виде отправлять скрытые истории в свои соц. сети. Паша рассказал мне, что Настя уснула и с ней все хорошо. Даже отправил фото.
Им всем было весело.
А я…
А я сидела в своей темной комнате, в пижаме, с мокрой головой и с завистью смотрела в экран телефона на каждый кружочек, что отправляла мне подруга в Телеграмме. Хоть мама и говорила, что ложится спать с мокрой головой нельзя, это был мой своеобразный бунт.
– Не кричи, пожалуйста, – жалобно пробормотала Настя, возвращая меня в настоящее, – у меня голова болит. Говори шепотом, окей?
Тихо посмявшись над милостью ее бормотания, я шепнула:
– Хорошо. Так чего ты не спишь? И где ты сейчас?
– Я уже дома. На кровати лежу. Родители приехали за мной сегодня утром и разбудили. Прикинь? Я уснула под кустом! Ужас. Никогда больше не буду так пить. А видела бы ты мое платье… Я как будто в нем целый месяц на необитаемом острове прожила. Кошмар. Стыдно то как…
– Настя, – протянула я с недовольством.
Имя прозвучало несколько громко и Фролова издала недовольный звук. Мне пришлось извиниться и снова перейти на шепот.
– Я тебе давно говорила, что пить – это не модно, неприятно и вредно. Вот теперь и будешь знать, что значит меня не слушать.
– Ой, мамочка нашлась. Не начинай. Вообще-то я старше тебя на три месяца! Имей уважение и не командуй тут.
Я закатила глаза и одной рукой стала складывать туалетные принадлежности в маленький отдел чемодана. Настя же, если судить по звукам шелеста одеяла, перевернулась на кровати и спросила:
– Когда поедешь в Стамбул?
– Уже завтра. Рейс на 7:30 утра. Мама сказала мне вчера, что пришлось передвинуть время полета.
– Блин. Отстой. А я хотела погулять с тобой. Но сегодня у меня явно не получится. Так спать хочется.
Подруга громко зевнула, а я остановилась и заботливо проговорила:
– Спи тогда. Чего мучаешь себя? Погуляем, как приеду обратно. Если ты к тому моменту еще будешь дома.
– А когда ты приедешь?
– Через три недели, наверное
– Три недели? Я, наверное, уже уеду, – озвучила Настюшка, после секундной паузы.
– Ну значит в другой раз, – ответила я ей и застегнула отдел.
– Уже собираешь вещи? – Настя услышала звук закрывающего замка.
– Да.
– Ладно. Удачи тебе! Найди там самого красивого парня! Может получится охомутать Керем Бурсин. Или Халит Эргенч! Я не прочь, если ты привезешь мне одного из них в своем чемодане!
От меня вырвался смешок, который Настя по ту сторону связи тут же подхватила. После чего громко зевнула и пробормотала:
– Я сейчас усну.
– Значит спи, – ответила я, – доброй н… дня. В общем, спи. Разрешаю.
– Спасибо, мамочка. А тебе удачи! Оторвись там за нас двоих.
Звонок оборвался, а я еще долго смотрела в потухший экран, прежде чем набрала воздуха в легкие и продолжила собирать вещи. А через некоторое время меня навестила мама.
– Как дела, птичка моя? – спросила она по-турецки.
Мама, когда отца не было рядом, всегда разговаривала со мной исключительно на турецком языке. Так она старалась не забыть его и свои корни, а также практиковала меня в этом красивом языке. Именно благодаря ей, я разговариваю на нем с самого детства. А вот папа учил меня исключительно английскому. На турецком говорить не хочет. Знает, конечно, пару базовых фраз, но общается с иностранцами только на английском языке. Так что да. Я умею говорить на трех языках.
