Свободная от Глена Элби - страница 9

Дверца кареты хлопнула – глухо, окончательно. Колёса застучали по мостовой, и звук этот напоминал отсчёт времени. Пансион медленно исчезал за окнами, превращаясь в тень, в призрак. Лизи вглядывалась в него, пока тот не исчез, надеясь, что отец всё ещё там, всё ещё смотрит. Что они встретятся снова.

Внутри кареты пахло кожей, сеном и слабым ароматом лаванды – запахами, в которых смешивалась и деревенская простота, и что-то домашнее, почти забытое. Девочки сидели, прижавшись друг к другу, молча, но не потому что не было слов – потому что слова не вмещали всего.

Лизи дрожащими пальцами открыла дневник. Бумага шуршала, как сухой лист, сердце билось в ритме строк. Последняя страница. Её почерк. Мамин.

«Шотландия хранит ключ. Найди профессора Макдональда. Он знает правду о формуле.»

Слова были не просто строчками – они были дверью. Надеждой. Путеводной нитью в клубке лжи.

Лизи провела пальцем по фразе, будто пытаясь почувствовать тепло руки, что писала эти слова. Она представила, как мама сидела, возможно, ночью, со стиснутыми зубами, зная, что у неё почти нет времени, и всё же писала – для неё. Чтобы Лизи могла идти дальше.

Аннабель накрыла её руку своей. Клара молча смотрела в окно.

– Мы справимся, – тихо прошептала Лизи, не поднимая глаз. – Ради неё.

Карета мчалась вперёд, по лондонским улицам, унося их навстречу рассвету. За ними остался пансион – но впереди была дорога. И тайны, которые ещё предстоит раскрыть.

Мокрая брусчатка глухо вторила торопливому бегу трех силуэтов, ныряющих в промозглую пелену лондонского тумана. Лизи ощущала не только физическое жжение в легких от быстрого бега, но и внутреннее – от острого осознания тяжести их недавних действий. Украденные документы и дневник матери обжигали кожу через тонкую ткань сумки, небрежно перекинутой через плечо. Каждая секунда этой отчаянной гонки по опустевшим утренним улицам была пропитана риском.

«Быстрее, сюда!» – хриплым шепотом выдавила Аннабель. Ее рука указывала на темный, словно пролом в стене, проулок между зданий. Издалека донесся высокий, пронзительный звук полицейских свистков, заставляя их сердца сжиматься и ноги – двигаться еще быстрее.

Внезапно, с глухим стуком, Клара споткнулась о неровный камень мостовой. Сумка Лизи резко распахнулась, и спасенные листы бумаги, трепеща, словно напуганные белые птицы, взмыли в промозглый воздух. Это были, вероятно, страницы того самого медицинского журнала, который Клара взяла из пансиона. Резкий порыв ветра мгновенно подхватил их, безжалостно разбрасывая по сырой улице.

«Нет!» – истошный возглас Клары пронзил тишину. В ее голосе звучали одновременно паника и отчаяние. Она бросилась обратно, пытаясь поймать ускользающие листы. Лизи и Аннабель, не раздумывая, кинулись на помощь, лихорадочно собирая мокрые бумаги, пока вдали, сквозь молочную завесу тумана, мерцали холодные огни полицейских фонарей. Сердце Лизи болезненно сжалось от страха не успеть, от страха потерять то немногое, что могло пролить свет на тайну матери. Была ли это ее вина? Не уследила за сумкой, не предвидела опасности? Мучительный укол ответственности пронзил ее.

«Склад, – задыхаясь от напряжения и быстрого бега, указала Лизи на массивное, темное здание, маячившее у линии доков. – Там можно укрыться. Переждем там».

Старый склад встретил их удушливым запахом просохшей рыбы и едким ароматом морской соли. Под ногами предательски стонали и скрипели половицы, заставляя каждую двигаться с предельной осторожностью, стараясь ступать как можно тише. Лизи машинально нащупала в кармане маленькое, гладкое тело фонарика – подарок отца, который всегда лежал у нее под рукой как символ его присутствия и защиты. В тусклом, дрожащем луче света, вырвавшемся из фонарика, оживали пыльные углы и громоздились таинственные тени.