– Астахов, – тянет она, но я же вижу.
Легко распознать, когда они готовы, даже если сами говорят нет. Пресловутое да, так и кричит в их глазах и движениях тела.
– Я тебе сказал, не позорить… – прищуриваю взгляд, наклоняясь все ближе, и сжимая ее кожу.
Еще в прошлый раз почуял, что она нежная, как гребанный крем. Светлая, и шелковая. Но это исключительно потому, что я люблю женские тела. Иначе бы, какая соблазнительность у этой невинной доходяги.
– …А ты?! – вторая рука прижимает ее шею к стене.
Я не сдавливаю, но она хватает воздух ртом.
– Тебя вообще предупреждали, что у меня крышу снесло лет так десять назад, а?! – усмехаюсь: – Твой выход был эффектным для какого-то дешевого мыла, которое ты вероятно так любишь. Однако, еще одна выходка и то, что было в раздевалке покажется тебе раем.
Вижу, как слезы скатываются с ее глаз, и оставляют разводы на щеках.
– Что я тебе сделала?
Матерюсь про себя на этот шепот, и прохожусь языком по зубам.
– Ты просто есть, – отвечаю, приподнимая брови.
Она отчаянно старается не расклеиться, и я бы восхитился стержнем этого цветка, если бы имел к ней хоть сотую долю уважения.
– Ты же сам смонтировал тот ролик, – склоняю голову набок, прищуривая взгляд.
Увы, тут все было сделано без меня. Думаю, что это вышло бы даже лучше, если бы я участвовал. Однако, Дем видел, поэтому считай разрешение на эту шалость было.
– Получилось ведь неплохо? – тяну губы в идиотской усмешке.
Она пытается трясти головой, а моя рука все еще сжимает ее горло. Смотрю на ее покрасневшие глаза, и на секунду сознание мутнеет… Отчаянно гоню своих демонов и отдергиваю руку, а она тут же спешит прикрыть свою грудь.
Пусть и маленькую, но…как бы я не хотел признавать, аккуратную и красивую.
Резко отпускаю девчонку, и уже намереваюсь оставить ее здесь утирать сопли.
– Я не хочу, чтобы об этом узнала мама, – внезапно говорит она мне в спину.
Голос отстраненный и холодный. Будто выкачали из нее всю жизнь.
– И полагаю, ты сможешь это устроить, – она равняется со мной, и показывает свой смартфон: – Иначе, это видео окажется везде, где только можно.
Наблюдаю явно двор нашего нового дома, а затем вижу себя.
Охренеть, не встать.
Посылаю в нее взгляд, преисполненный ехидства.
– И ты считаешь, что это первый раз, когда меня увидят пьяным, Сказка?! Ты еще наивнее, чем я думал.
Внутри, и раздражение, и черт возьми, какое-то долбанное наслаждение испытываю.
Хоть кто-то может стать соперником. Когда вокруг все пресмыкаются, становится скучно. А когда готовы отвечать, это лишь подогревает кровь и заставляет больное сознание работать с усиленной концентрацией.
– Учитывая, что… – она на секунду замолкает, а потом даже глаза прикрывает с шумным вдохом.
Не понимаю реакции, и как идиот пытаюсь понять.
– … Демид просил об этом никому не говорить, полагаю, это важно, – она на меня даже не смотрит.
Глядит вперед стеклянным взглядом, а меня, блядь, интересует, что это еще за реакции.
Неужто ей жаль?! Это ж абсурд полнейший.
– Ты больше его слушай, и поверишь, в разную чепуху, – играю до последнего, потому как она естественно никогда не узнает, что отец если увидит, шкуру сдерет.
