– Ок, – зло цежу сквозь зубы. – Так и запишем и отправим от твоего имени.
Только сейчас до неё начинает доходить суть моей фразы.
Обернувшись, сразу замечает в моих руках свой убогий старенький смартфон. Он даже не запаролен, и я все дни позволял себе развлекаться в её галереи, и социальных сетях. А сейчас собираюсь пообщаться с Оксаной, словно всё это Стася пишет сама.
– Что ты делаешь?
– Пишу маме, что ты задерживаешься на свидании.
Стася неумолимо краснеет. От злобы. Раздувает маленькие ноздри на курносом носике и пышет ненавистью. Ещё немного, и как дикая кошка вцепится ногтями в моё лицо.
Эффект достигнут. Внутри меня поднимается волна удовольствия. Видеть, как девчонка беспомощно пытается отвоевать свой телефон, сродни кайфу. Ликую.
Огибаю кухонный остров, вставая напротив Стаси.
– Не будь козлом, верни.
Протягивает подрагивающую ладонь вперед, слегка оперевшись на столешницу.
– Попробуй попросить нежнее, – изредка поглядываю на девчонку, которой не удаётся дотянуться до телефона. – Или я напишу, что ты любишь прыгать в тачки к незнакомцам. Даже не придется врать.
Быстро набираю текстовое сообщение и отправляю Оксане. Но полного удовлетворения не получаю. На месть за острый язычок не тянет.
– Как думаешь… уместно будет отвлечь наших предков от ужина в ресторане и спросить у мамы кое-что личное?
Стася продолжает сверлить меня недовольным взглядом. Молчит. Выражение её лица не меняется. Она жаждет меня убить, жаль ручки коротки.
– Например… можно ли на первом свидании пойти дальше, чем поцелуй? – я не шучу и задаю вопрос в личной переписке с Оксаной. – Кстати, Полежаев тебе предлагал полежать? Или как настоящий душнила ограничился походом в "КейЭфСи"?
– Заткнись, – не выдерживает и кричит так, что мне хочется заткнуть уши или ей рот.
– Ого, смотри, – поворачиваю телефон экраном к Стасе. – Мама просит тебя не делать глупости и уважать себя. Спорим, если я спрошу про резинки, она тебя письменно прикончит.
– Прекрати, – хрипло просит, сжимая кулаки. – Что нужно сделать, чтобы ты перестал меня доставать?
– Завтраки в постель, – выключаю телефон и прячу его в задний карман брюк.
– Можем начать с ужина, – задыхается от возмущения. – Мама просила тебя накормить. Лови.
Подтаявший сорбет липкой массой прилетает мне в лицо. Стекает со лба и скользит по щекам. И пока я смахиваю с себя остатки позора, маленькая дрянь сбегает.
7. =7=
Стася
Я успеваю выскочить из кухни, пересечь холл и даже подняться по лестнице. Но когда до теперь уже моей спальни остаётся рукой подать, Мирон настигает меня.
Липкая ладонь смыкается на моей шеи сзади. Жёсткие пальцы намеренно вдавливаются так, чтобы я не смогла вывернуться из их захвата.
– Ты что смертница? – с хрипотцой в голосе произносит Мирон, буквально задевая горячими губами мочку моего уха.
Сжимаю губы, соображая, как бы помягче ответить и не огрести ещё больше. Ведь я почти физически чувствую напряжение и гнев Власова. Ему ничего не стоит просто придушить меня, пока в доме нет свидетелей.
– Ты сам напросился, – конвульсивно веду плечом, будто у меня судорога. – Не стоило вмешивать маму. Она теперь подумает обо мне…
Я не успеваю договорить. Мирон резко разворачивает меня лицом к себе, продолжая крепко удерживать за шею. Теперь его заведённая за мою голову рука грузно лежит на моём плече. Давит, ещё больше доказывая доминирующее положение парня.
