Справившись с беспорядком за рекордное время, собираюсь вернуться к себе в комнату. Но застываю в дверном проёме в тот самым момент, когда на лестнице появляется Мирон.
Не удостоив меня внимания и пройдя мимо, словно я пустое место, он присаживается на банкетку. Обувает кроссовки и тянется к куртке, валяющейся в углу прихожей.
– И куда ты собрался? – зло гремит голос Артура Сергеевича, вышедшего из столовой.
– Подышать перед сном, – отвечает Мирон, даже головы не поворачивая в сторону отца. – Или у нас как в тюрьме, прогулки по расписанию?
– На балконе подыши. Нечего шляться по ночам.
– Позволь мне самому решать… когда и где шляться.
Дерзко проигнорировав отца, открывает дверь, но переступить порог не успевает.
– Ты живёшь в моём доме, значит должен соблюдать мои правила.
– Ты слегка опоздал с воспитанием.
Мирон собирается шагнуть на улицу, но Артур разворачивает его к себе, препятствуя ему уйти.
– Вернись к себе в комнату, – предпринимает очередную попытку, дёргая сына за плечо. – Или верни ключи и живи, как тебе вздумается. Ты же у нас взрослый.
Я, как и мама молча наблюдаю за столкновением характеров. Но меня шокирует не эта открытая борьба при свидетелях, а то с какой болью в глазах Мир смотрит на отца. И прежде чем уйти и хлопнуть дверью, отдаёт связку ключей.
Не дожидаясь продолжения, сбегаю к себе в спальню. Выскакиваю на балкон и провожаю взглядом удаляющийся силуэт Мирона, даже не представляя насколько ему сейчас больно.
10. =10=
Стася
Уснуть никак не получается. В голове полный сумбур и накатывающее беспокойство за Мирона. В груди так и щемит от незнания куда он мог пойти, и всё ли с ним в порядке.
Конечно, переживать за бунтаря и отпетого хулигана, каким он показал себя в первый вечер нашего знакомства и продолжает это делать до сих пор, глупая вещь. Но моё сердце всё-таки не на месте.
Я пытаюсь отвлечься книгой. Но строчки плывут и смысл прочитанного ускользает от меня всякий раз, как в памяти возникает образ Мира. Сломленного разводом родителей и их безразличием. Раздавленного отцовским ультиматумом.
Теперь я начинаю смотреть другими глазами на желание Мирона совершать столь дерзкие, а порой агрессивные поступки.
Отложив книгу, откидываю одеяло. Меня до сих пор морозит после принятого ледяного душа. Не спасает даже тёплая пижама и выпитый чай с малиной. А безотчётное волнение лишь прибавляет дрожи во всём теле.
Делаю несколько кругов по комнате. Уже в который раз останавливаюсь у окна. Отодвигаю тяжёлую штору и смотрю в никуда, словно находясь в томительном ожидании и на что-то надеясь.
В следующее мгновение чисто интуитивно тянусь к ручке. Поворачиваю ключ, и открыв дверь, выхожу на балкон.
Холодный ветер бросает в лицо не только запах осени, но и знакомый аромат парфюма. Оперативно отреагировать не выходит. Я не успеваю, даже голову повернуть на едва уловимый шорох сбоку, как оказываюсь пойманной.
Вздрагиваю, когда сильные руки окольцовывают талию, на короткий миг спустившись к бёдрам. Впрочем, я не успеваю возмутиться или закричать от неожиданности, потому что одна тёплая ладонь крепко зажимает мой рот, когда вторая продолжает сдерживать попытку отстраниться.
– Тише, Стасик, тише! – шепчет Мирон, утыкаясь мне в макушку. – Обещай не орать, – жадно вдыхает запах волос, ещё теснее прижимаясь грудью к моей спине. – И я уберу от тебя руки.
От его хриплого голоса вдоль позвоночника разбегаются колкие мурашки. В памяти ещё живы воспоминания о поцелуе. Таком сладком, невероятно терпком, что на языке чувствуется его вкус.
