– Не кричи, – посмеивается, совершив акт возмездия, который я, видимо, заслужила своей проявленной добротой. – У отца отменный слух. Я не хочу, чтобы он застукал меня.
Пользуюсь моментом, пока Мир объясняет мне и без того очевидную вещь, выливаю остатки перекиси на рану. Белая пенка пузырится и очень быстро становится грязно-розовой.
– Вот, приложи, – протягиваю сухой ватный диск, и пока Мирон просушивает рану, раскрываю пластырь. – Зря ты так про отца думаешь. Он как любой хороший родитель волнуется, – стягиваю пластырем края ссадины, а своими слова пытаюсь соединить то, что треснуло между отцом и сыном. – И думаю, уже жалеет, что сгоряча…
– Сгоряча что? – нервно перебивает меня. – Выгнал из дома?! Вот только не надо его выгораживать, – спрыгивает на ноги, выпрямляется во весь рост, грозно нависая надо мной и побуждая привстать на носочки, чтобы быть с ним на одном уровне. – Если он успел купить тебя, это ещё не значит, что для меня он остаётся хорошим родителем.
Выхватывает из моих рук упаковку дисков. Вытаскивает сразу несколько и залив их остатками перекиси, прикладывает к разбитой губе. Едва заметно морщится. А я понимаю, что разговор про отца причиняет ему больше боли, чем ссадины на лице.
Небрежно бросает вату в раковину, решая, что с лечением покончено. Запускает руку во внутренний карман куртки. Выуживает коробку с телефоном, тем, который он украл у меня в первую нашу встречу.
– Это кажется твоё, – протягивает мне, но я не решаюсь её взять. – Бери.
– Не нужно, я всё равно не собиралась принимать такой дорогой подарок, – говорю чистую правду, но по выражению лица Мирона понимаю, что он мне не верит.
– Бери, я сказал, – зло приказывает, и я наконец узнаю прежнего Власова, готового сорваться на мне по любому поводу. – За него кровь пролита… и не только моя.
Насильно вручает коробку, которую я теперь держу в руках, осознавая, каким способом она ко мне вернулась. И уходит.
Отдышавшись, прячу в шкафчик телефон. Убираю беспорядок и возвращаюсь в спальню. К этому времени Мирон, сняв куртку, успевает завалиться на мою кровать, предусмотрительно постелив покрывало. Лежит не двигаясь, скрестив руки на груди.
– Я немного побуду тут, – говорит, не открывая глаза, словно почувствовав моё присутствие. – Дождусь, когда отец пойдёт к себе.
– Хорошо, – спешу ответить, чтобы Мир не подумал, что мне не терпится от него избавиться.
Медленно, почти крадучись подхожу к кровати, ложусь на самый край, лишь бы не спугнуть Мирона.
Сонно прикрываю глаза. Теперь когда он рядом, тревожные чувства утихают, хоть и не пропадают полностью. Ведь мне неизвестно, куда потом Мир собирается уходить.
– Я могу тебя кое о чём попросить? – спрашиваю осторожно, особо не рассчитывая на то что, он согласится.
– Проси, – влажный шепот Мирона у самых губ заставляет распахнуть глаза.
– Верни мне кулон, пожалуйста. Я заплачу, если будет нужно.
– Я постараюсь, ок? А теперь спи.
11. =11=
Стася
Я просыпаюсь, нехотя открывая глаза. Ощущаю, что на кровати лежать становится намного просторнее. А тело больше не чувствует тяжести крепкой руки, обнимающей меня добрую половину ночи. Поворачиваюсь на бок, носом утыкаясь в подушку.
Она всё ещё хранит тепло и терпкий запах парфюма, напоминая тем самым, что Мирон мне не приснился. Вот только сбежать решил, не дожидаясь, когда я проснусь. То ли струсив, посмотреть мне в глаза на трезвую голову, то ли не разбудив, давая выспаться.
