Его брови взмывают вверх.
— Не говорить о чем?
— Об этом разговоре. Мы
можем сделать вид, что еда на вынос полностью ваша идея и вы определились с
заказом самостоятельно и ни о чем меня не спрашивали?
Сергей Михайлович долго и
серьезно смотрит на меня. Кажется, я слышу, как в его голове работают
шестеренки, и, если честно, мне до боли хочется верить, что он действительно отдает
себе отчет в том, что моя мать не та, за кого себя выдает.
— Хорошо, — осторожно
кивает он, будто все еще не уверен в своем ответе. — Я тебя понял.
— Спасибо, — виновато
бурчу я и торопливо опускаю глаза в пол. — Мне правда пора.
Я пулей выскакиваю из
аудитории. Как же это унизительно пытаться обыграть козни матери и следом
прикрывать собственную задницу. Мне тошно от того, что я имею ко всему этому
отношение и время от времени пляшу под ее дудку. В такие моменты хочется просто
улететь на луну и хотя бы один день побыть в одиночестве, подальше от всего
этого кошмара. Сейчас у меня по расписанию английский, поэтому я спешу к нужной
аудитории.
Мой шаг несколько
замедляется, когда я замечаю на противоположной стороне коридора Третьякова и
Исаеву. Глаза демона смотрят на эту хвостатую, в них адским пламенем горит
похоть. Я бы никогда не позволила себе такое в стенах университета, но для Третьякова
закон не писан. Он скользит большим пальцем по скуле подружки, лукаво
улыбается, а затем склоняется к ее губам и бесцеремонно целует. Страстно.
Неприлично откровенно. Фу.
Мне не следует пялиться и
вообще нужно продолжить шагать в сторону своего кабинета, но я почему-то не
могу пошевелиться. И отвернуться тоже не могу.
Третьяков вдруг открывает
глаза, его темный взгляд врезается в меня как заточенная пика. Не могу дышать. Этот
взгляд причиняет мне физическую боль, и вместе с тем я ощущаю нечто странное, какое-то
смятение, мое сердце бешено гонит кровь. Третьяков продолжает целовать эту
гадину, а смотрит все еще на меня. Это какое-то извращение. Я заставляю себя
сдвинуться с места и идти дальше.
Лёша
— Вечером все в силе? —
ласково шепчет Жанна, как только я отрываюсь от ее губ.
Мне нравится, что она
играет на полунамеках, хотя мы оба понимаем, о чем речь. Как бы мне ни хотелось
сегодня принять с Исаевой горизонтальное положение, я прихожу к выводу, что у
нас для этого нет подходящего места.
Хоть Гошан и успел
проболтаться о нашем совместном проживании со сводной, Жанна даже не
догадывается, что мы с отцом покинули центр и перебрались на окраину города, и
теперь ютимся в тесной коробке вместе с Дианой и ее мамашей. Уверен, она
думает, что новые родственники переехали к нам. Я даже не собираюсь
переубеждать Жанну в обратном, она и так знает больше, чем хотелось бы. Пусть
все остается так, как есть.
А вот встречаться на ее собственной
территории Жанна отказалась сама. Ее дед всегда дома, и Исаевой, видите ли, не
по себе заниматься сексом, когда за стенкой кто-то смотрит «Криминальную
Россию». Ну не знаю, лично я считаю это прикольным, добавляет остроты.
Мне не хочется выглядеть пустозвоном,
но и выразить четкий отказ идея так себе — Жанна сразу поднимет вой и скажет,
что я ее динамлю. А это вовсе не так. Поэтому в ход идет невинная ложь.
— Конечно, — мурлычу я и
снова врезаюсь в ее губы бессовестным поцелуем.
Пять минут назад мимо нас
проходила Диана. Она таращилась на меня так, словно хотела пристыдить. Наивная.
Это не по адресу. Если она ханжа, то я в этом не виноват. Хотя было в ее
взгляде что-то такое… Может, она хотела присоединиться? Я бы не отказался. Закрыв
глаза и целуя Исаеву, я почему-то продолжаю чувствовать присутствие этой
блондиночки.
