– Хорошо. Я приеду.
Все следующее утро из моей головы не выходит разговор с мамой, который я снова и снова прокручиваю, пытаясь понять, не совершила ли я ошибку, согласившись на ужин у Покровского. Наверное, подсознательно я успокаиваю себя, говоря, что это самое верное решение из всех возможных. Но и этому есть объяснение. Если я начну паниковать, то доведу себя до сумасшествия, которое навредит не только моим отношениям с мамой, но и моей учебе.
Учеба – моя единственная стабильность в этой жизни. Постоянные переезды, очередная влюбленность мамы, непонимание в семье, я находила спокойствие только в уроках. Сначала меня спасала школа, сейчас меня спасает универ. Когда Покровский выгнал нас с мамой из дома, я в тот же день решила, что мне нужно жить отдельно. Сразу же начала искать подходящие варианты и с нетерпением ждала совершеннолетия. Вариант с общежитием был идеальным, но для этого пришлось договариваться с комендантом, ведь комнаты предоставляются только иногородним. У меня получилось, не знаю, как так вышло, но меня заселили, а также познакомили с Липатовой, которая быстро стала мне близкой подругой.
Моя жизнь налаживалась. Она отличалась от маминой. Она была спокойной. И меня это до звона в ушах радовало. Появлялись планы, цели. Но сейчас все шло под откос.
Марина не понимает, почему я несколько дней веду себя не так, как обычно. Она не задает лишних вопросов, но я периодически ловлю на себе ее заинтересованные взгляды. Но я не могу поделиться с ней своими переживаниями. Пока я вслух не говорю про Демида, он продолжает оставаться лишь моим кошмаром. Когда расскажу о нем, кошмар станет реальностью.
Если делать вид, что нас ничего не связывает, значит, так все и есть.
Едва я переступаю порог холла, как все присутствующие парни, которые оккупировали подоконник первого этажа, начинают пристально меня разглядывать. На протяжении тех секунд, пока я, стуча каблуками, проходила мимо них, я боролась с желанием подойти и стереть с мерзких физиономий эти похабные ухмылки.
– А ты ничего такая…
– Задница зачетная.
– Котова, зайди к нам вечерком. Фильмец глянем.
Я лишь закатываю глаза. Идиоты.
– Эй, не проходи мимо. Присядь.
Приходится признать, Горская не такая уж и дура, какой я ее считала. В гадостях – она профи. Это говорит о многом. Чтобы с ней воевать, нужно опуститься до ее уровня. Не думаю, что мне этого на самом деле хотелось.
Сильный удар в плечо возвращает меня в реальность. Телефон вылетает из рук, но я не спешу поднимать его. Смотрю на того, в кого случайно врубилась.
– Котова!
Губы Покровского сжались.
О черт!
– Не пробовала разговаривать со своими поклонниками? Противно слушать.
– Ты уверен, что это мои поклонники?
– Без понятия, но все только о тебе и разговаривают.
Демид с раздражением смотрит на парней, и я слышу, как скрипят его зубы.
– Поблагодари за это себя и Горскую. – Как назло, именно в этот момент мой голос дрогнул.
– Что с тобой? – схватив меня за локоть, разворачивает нас так, что мы оказываемся за колонной. – Ты другая.
– Серьезно? – Если это жалость, то она мне не нужна. Она меня злит. – Другая? А какая? Жалкая? Разбитая? Униженная? Хочешь плечо свое подставить? Покровский, ты не знаешь, какая я, чтобы делать вывод. Понял?
Его взгляд искрит.
– Я просто спросил.
– Зачем? Зачем ты вообще разговариваешь со мной? Сам говорил, чтобы я держалась от тебя подальше. Почему ты не слышишь своих же угроз?
