– Так воины в основном-то наши. А с техенну надо бы тайком снестись.
– Ну, так тому и быть.
Носилки с достойными вельможами двинулись в обратный путь. Сановники молчали по дороге, переваривая мозгами все, что было сказано и что осталось за текстом. Стражники пылили сзади.
Уже в виду Инебу-Хедж, на дороге Процессий, им повстречался паланкин с сидящей в нем на кресле девочкой в белых одеждах и с золотисто-голубой короной Нехебт на голове. По краям паланкина сидели, свесив ноги, юные девушки с музыкальными инструментами, тихо наигрывающие веселенький мотив. Сопровождал паланкин небольшой отряд булавоносцев.
– Священная Супруга, Сет ее возьми! А ну-ка быстро все упали в пыль с носилок!
– Обойдется, поприветствуем и все.
– Вы охренели, идиоты! Быстро с носилок и выразили полное смиренье и прочие все верноподданнические чувства.
Вельможи свалились с носилок и уткнулись носами в пыль перед проплывающим паланкином. Однако процессия остановилась. Нейтикерт соскользнула с кресла, слегка зацепившись платьем и сверкнув на мгновение худыми и длинными ногами, и подошла к лежащим вельможам.
– Откуда держат путь достойные мои вельможи? – певуче спросила маленькая царица.
– Мы были на охоте, о, Священная Супруга Бога.
– О, тогда я вас поздравляю с такой удачною охотой, вы так много наловили пыли и настреляли уйму пустоты, еще в носилках ваших наблюдаю туши ничего и даже такую редкую добычу, как ничто.
Вельможи молча, дышали в пыль.
– Достойные, вы можете уже подняться.
– Царица, мы не смеем.
– А объясниться про поводу охоты?
– Не смеем, Священная Супруга.
– Так какого же хрена… вы делали в пустыне всем своим скопом!? А собаки? Где ваши слюгги и тезем? Все шастают в пустыне? Вы отвратительные охотники, вельможи, вы бросили преданных вам существ.
Нейтикерт еще некоторое время постояла, потопывая ножкой в золотой сандалии, затем молча села в паланкин и направилась в город Мертвых к священной высоте своего деда, сияющей вдалеке, на юго-западной оконечности поля Сокара.
– Вот, Сет ее заешь. – произнес Хнемредиу поднимая голову и глядя вслед удаляющейся процессии. – Друзья мои, мне как-то всегда становится не по себе, в присутствии вот этой…
– Она ж там учится у святых отцов всякой магической хренотени.
– Да ерунда все это.
– Нет, не скажи, когда она посмотрит немигая своими… то… нет, – ну ее на фиг!
– Вот я и посмотрю, как она при этом самом, на меня посмотрит, как вытаращит свои глазюки.
– Ты что, Аханахт, она еще ребенок, девчонка.
– Уже нет.
– А я говорю – она девчонка. Ты что, думаешь, я по взгляду не отличаю девственницу от женщины познавшую мужчину? Женщины смотрят совсем иначе.
В этот момент Нейтикерт обернулась, назад взглянув на вельмож, и те вновь уткнулись в пыль. Не важно было девственница на них взглянула или женщина познавшая мужчину – на них смотрела земная богиня. И весьма подозрительная богиня.
– Аханахт! Эй, Аханахт!
Хнемредиу выскочил из носилок и бежал, размахивая руками, словно удирая от наводнения.
– Что? Чего орешь, как бегемот во время случки?
– Все! Все на хрен пропало! Он вырвался из окруженья. Что теперь? Твоя дурацкая идея. Теперь мы потеряем все. Лучше бы отдали часть, как он просил. О, боги! Теперь и весь мой род подлежит смертной казни за государственную измену!
– А ну не верещи, как обдриставшийся шакал на могиле парасхита. Где он теперь?
– Идет с небольшим отрядом с севера, вдоль дельты, к Удару Молнии (город Кхем).
