– Это от твоей прабабушки, – сказал он, передавая шкатулку дочери. – Она хотела, чтобы ты получила это в важный момент своей жизни.
Анна с волнением взяла шкатулку в руки.
– Что это? – спросила она, осторожно изучая узоры.
– Я не знаю, – признался Эддрик. – Она никогда не рассказывала.
Анна открыла шкатулку, и внутри, на бархатной подушке, лежал старинный амулет. На нем было выгравировано изображение молящегося монаха. Девушка аккуратно взяла амулет в руки.
– Это амулет святого, – заметил Валентайн, его голос стал серьёзным. – Такие предметы носят клирики и паладины. Они защищают своего владельца, укрепляют веру и помогают сохранить надежду. Это редкая и ценная вещь. В вашем путешествии, Анна, он вам не раз поможет.
Девушка сжала амулет в руках, чувствуя, как её решимость крепнет.
Энель резко вскочила со стула и, обхватив дочь крепкими объятиями, и со слезами в голосе прошептала:
– Я не хочу, чтобы ты уезжала…
Анна, обнимая мать, попыталась её успокоить.
– Мое сердце желает этого, мама. Я должна идти.
Энель не сразу отпустила её, словно надеялась, что если держать крепче, то время остановится.
Граф Валентайн поднялся из-за стола, поправляя плащ. Его голос прозвучал спокойно, но твёрдо:
– Мне пора уходить.
Эддрик поднялся, чтобы проводить гостя, и сухо, но с уважением сказал:
– Был рад знакомству, граф Валентайн.
Граф слегка поклонился.
– Честь имею, господин Эддрик. Анна, я жду вас послезавтра вечером в таверне «Игривые овечки». Там вы познакомитесь с нашими попутчиками, и мы обсудим детали похода.
– Я буду, – тихо ответила Анна, кивнув.
Валентайн ушёл, его шаги вскоре растворились в тишине улицы. Анна осталась с родителями. Этот вечер они посвятили друг другу: долгие разговоры о прошлом, смех над старыми историями и рассказы о детстве Анны. Свечи горели до поздней ночи, их мягкий свет окутывал дом теплом, словно напоминая, что даже прощание может быть светлым.
Энель то и дело хватала дочь за руки, как будто боялась, что та исчезнет прямо сейчас. Эддрик же, хоть и старался казаться спокойным, несколько раз обнимал Анну, молча похлопывая её по плечу, словно прощаясь заранее.
Эта ночь стала для них незабываемой.
Вечер двадцать восьмого дня месяца высокого солнца. Трактир «игривые овечки»
Анна вошла в трактир, сняв мокрый плащ и сжимая его в руке. Она старалась не обращать внимания на шум и толкотню, проходя мимо переполненных столов. Взгляды посетителей словно прожигали её, а грубые реплики, доносившиеся из разных уголков, заставляя сердце колотиться быстрее. Она знала, что в этом месте юной девушке, да ещё и в столь поздний час, не место.
Стараясь сохранять достоинство, Анна обходила подвыпившие компании, не отвечая на грязные взгляды и слова. Но, проходя мимо одного из столиков, услышала громкий голос:
– А что такая красивая, молоденькая девочка забыла в трактире?
Она обернулась, чтобы увидеть говорившего. Это был лысый мужчина с огромным носом и грязной, изношенной одеждой. Его улыбка, лишённая нескольких зубов, вызвала у неё явное отвращение.
– Уж явно не вас! – резко бросила она и, гордо выпрямившись, пошла дальше.
Хохот его собутыльников раздался за её спиной.
– Вот это она тебя приложила! – кричали они, надрываясь от смеха.
Наконец, она добралась до дальнего угла трактира. Там, за большим столом, сидел граф Валентайн в окружении незнакомцев.
– А вот и вы, милая Анна, – с тёплой улыбкой поприветствовал её граф, поднимаясь и жестом приглашая сесть. – Проходите, присаживайтесь. Вы пришли как раз вовремя.
