Святослав Рерих. Жизнь и творчество - страница 31

Быстротекущее и изменчивое время влекло Святослава Рериха к новым задачам, диктовало новые ритмы, требовало новых средств выражения. Зов времени – не только изменчивая, но и не однозначная величина. Безразличие к нему – смерть для художника. Однако каждый художник слышит и воплощает этот зов в своих творениях в свойственном его личности ключе. У многих такой ключ ничего, кроме слепой каждодневной толчеи и раздутых ею «страстей», не приоткрывает. Поэтому кто-то считает его вообще для искусства необязательным и, в погоне за «вневременным и вечным», впадает в абстракцию. Некоторые принимают «связь времен» за хронологическую последовательность событий и не выходят в своем творчестве из подчинения первому правилу арифметики. Однако реальная сила и ценность искусства заключаются не в копировании жизни, а в воздействии на живущих. Поэтому и «временное» с «вечным» сочетаются в произведениях искусства на неповторимых, индивидуальных путях свободного волеизлияния, приводящих творчество к действенной убедительности поверх всяких арифметических правил и формальных постулатов.

Проложить такие пути Святославу Николаевичу еще предстояло. Он не обольщался первыми успехами на избранном поприще и не преуменьшал коварства соблазнов «легких достижений», которые подстерегают каждого молодого художника.

Отец и сын быстро на этот раз миновали Европу. Важнейшие встречи и переговоры Николай Константинович отложил на обратный проезд через нее в Индию. Также и Святослав Николаевич предполагал посетить европейские страны в ближайшем будущем, чтобы отдать дань уважения и прикоснуться к прекрасным образцам из их культурного наследия. Особый интерес он питал к истории итальянского и испанского искусства, которое через Византию и Среднюю Азию впитало немало элементов из художественных традиций Востока.

Пробыв несколько дней в Париже, Рерихи держали теперь путь к берегам Америки. У Николая Константиновича оставалось совсем мало времени для улаживания дел в США. В Дарджилинге его ждала спешная работа по оснащению экспедиции. Ее выход из Сиккима по направлению к Кашмиру и дальше через перевалы западной части Гималайского хребта в сторону Алтая намечался на март следующего года. В декабре Николай Константинович договорился опять быть в Европе и, самое позднее, к началу февраля должен был вернуться в Индию. В резерве имелось всего два месяца. Большая часть оставшегося времени должна была уйти на переговоры, связанные с экспедиционными делами, и на разъезды. Так что Святославу Николаевичу приходилось рассчитывать в основном на себя. Ввести сына во все подробности своих американских и европейских общественных, культурно-просветительных и научных связей и начинаний Николай Константинович не успевал. Обнадеживало то, что среди руководителей нью-йоркских культурных учреждений находились такие близкие и испытанные друзья, как З. Г. Лихтман, М. М. Лихтман, Ф. Р. Грант и другие, кого уже хорошо знал Святослав Николаевич и на кого всегда можно было положиться.

Встреча с этими друзьями была радостной. Многое, нужное для оформления экспедиции, было ими уже тщательно подготовлено, так что эти хлопоты оказались для Николая Константиновича не столь уж утомительными, и завершились они самым наилучшим образом.

25 октября 1924[90] года в Нью-Йорке, в кругу близких друзей, было отмечено двадцатилетие Святослава Николаевича. Самостоятельная жизнь началась для него очень рано.