Семья Риза издавна занималась заготовкой скипидара. Дедушка работал в лагере вальщиком леса, и отец тоже. Дэл всегда был рядом: учился подсачивать деревья, добывать и собирать смолу. Учителя у него были самые разные – и белые, и цветные. На той земле, где вырос Дэл, еще его дед сажал деревья вместе со своим дедом, чтобы однажды заняться скипидарным бизнесом, – так ему рассказывали. Сейчас эти деревья вступали в пору зрелости. На рост ушло не меньше полувека, и, хотя для того, чтобы начать с ними работать, Дэлу нужно было сначала добраться до дома, он часто думал об этом и знал: придет время, и он вернется.
Однако опыт подсказывал, что работа в Ласточкином Гнезде может не то что не приблизить его к желанной цели, а еще и отбросить назад. Магазинчики в таких лагерях частенько задирали цены. Если ты не против получать жетоны или сертификаты вместо нормальных денег, то с голоду не помрешь, но и только. Такая система вызывала недовольный ропот, но что же было делать? Время такое: хочешь не хочешь, а семью кормить надо. Лачуги для жилья в лагерях тоже имелись, хотя часто не в лучшем состоянии. Но для кого-то это было все-таки на ступеньку выше гувервилля. Были в лагерях и церкви, и школы, а где-нибудь в центре всегда стоял бар, чтобы было где посидеть в субботу вечером.
Дэлу исполнилось четырнадцать лет, когда они впервые отправились в Джорджию на скипидарные работы, так что в лагере он уже живал. Дедушку с бабушкой, слишком старых и слабых для кочевой жизни, оставили дома. Мать плакала, собирая все, что могло уместиться в кузов повозки.
Отец обнял ее за плечи и сказал:
– Не переживай ты. Мы вернемся. Обещаю.
В то утро, когда они покидали старый фермерский дом на берегу реки Кейп-Фир, Дэл лежал в кровати навзничь, и золотые лучи солнца скользили по его лицу, как и многие годы до сих пор. Ему хотелось оставить это ощущение в памяти, и он продолжал лежать, пока мама не крикнула ему вставать. Они съели приготовленные ею галеты с ветчиной, выпили горячего кофе, а затем Дэл и его сестра Сьюди Мэй обнялись с бабушкой и дедушкой и вскарабкались на заднее сиденье повозки, нагруженной всем, что семья успела накопить за долгую жизнь. Мама забралась следом за ними с узлом из простыни, в которую была увязана ее чугунная сковородка вместе с прочей кухонной утварью. Этот узел начал колотиться о борт повозки, когда мул зашагал вперед.
Для Дэла это было веселое приключение, только вот мама опять плакала. Бабушка с дедушкой стояли в дверях и махали вслед, – тогда внук видел их в последний раз. В пути они со Сьюди Мэй вертели головами, разглядывая окрестности, и, хотя вдоль длинной, нагретой солнцем дороги росли все те же привычные сосны, вскоре путники пересекли границу Южной Каролины, а так далеко они еще никогда не заезжали. За несколько дней добрались до лагеря, и началась работа. Через пару месяцев бабушка прислала письмо, где писала, что у дедушки случился внезапный сердечный приступ и он умер.
– Сердце не выдержало, – сказала мама.
Они прожили в лагере три года, а потом родители засобирались обратно в округ Блейден: оба тяжело переболели тифом и больше не могли работать в таких условиях. Они решили вернуться домой, заботиться о бабушке, и Сьюди Мэй вместе с ними.
Отец предложил:
– Поехали с нами, сынок. Посмотрим, как там деревья. Может, уже найдется парочка годных в дело.
