– Так топить некому, вы ж хозяйку всю ночь по чужим кладбищам таскали.
Я прошла внутрь, включив рубильник на стене, от которого по дорожкам проводов электричество разбежалось по церквушке, зажигая настенные и напольные лампы и обогреватели. До тепла еще далеко, примерно как до лета. Но возле обогревателей будет сносно. Пикнула микроволновка, получив свой заряд и удивленный взгляд Марка Всеволодовича.
– Почему ты здесь живешь?
– Не начинайте. Это не жуткое место. И вообще. Живу где хочу, – включив чайник, я устало опустилась на кресло, следя за опером, с любопытством снующим по всему наосу.
– Просто интересно, что об этом думают твои родители? А мэр? А горожане?
– Родителей нет и, я надеюсь, они уже ни о чем не думают.
– В смысле? – перебирая старые книги и рукописи на стеллажах, уточнил он.
– В смысле, что они ушли к праотцам, а не ходят в качестве нежити, размышляя, кто повкуснее.
– Хм, необычные рассуждения. Но другое от тебя странно было бы услышать. А руководство города? Как тебе дозволили?
– Мне с городом повезло. Люди здесь суеверные и настырные. Не нравилось им соседствовать с брошенной церковью и старым неухоженным кладбищем. А Сергей Евгеньевич, мэр, не очень вразумительный мужчина. Пугливый. Боится и жить и нежить. Даже не знаю, чего больше. Люди наседали на него, чтобы он либо стер с земли это место, либо отреставрировал.
– Дай угадаю. На снос нет разрешения, а на реставрацию – бюджета? – ухмыльнулся Марк Всеволодович.
– В точку. А тут я, как раз из интерната выпустилась, приехала на родину. Мне квартиру дали на Мостках.
– Это тот богом забытый райончик? Где все разрушено и живет одна асоциальщина?
– Ага, он самый. Вот там жуть самая настоящая. А мне это место понравилось. Пропитанное оно, светлое. Вот я и пошла к мэру с просьбой. А он и рад был. Созвал журналистов и горожан, вручил ключи под бурные возгласы одобрения, мол вот сиротинушке и дом, и работу город выделил. Теперь я смотрю за кладбищем, ухаживаю, да и церкви вторую жизнь пытаюсь дать. Не ту, которая у нее была когда-то. Но все же и не запустение и одиночество. Даже МРОТ получаю.
– Благородно, – я впервые увидела искреннюю улыбку Марка Всеволодовича. – А квартира что?
– Забрали, – улыбнулась я в ответ. – Очень благородно и быстро отписали ее обратно городу.
– Давай заключим мировую, – вдруг посерьезнел он, – Я признаю, что ты не так уж и бесполезна, в свою очередь ты тоже начинаешь сотрудничать со мной. Я не встречался со многими бесами, даже не подозревал об их существовании, в столице как-то все иначе. И уж точно я не могу управлять этой всей нечистью. Я прислушиваюсь к тебе, а ты не натравляешь на меня никого.
– Я не… С чего вы взяли? Управлять бесами, смешно, – покраснела я.
– Я заметил, что ни на одном кладбище тебя не зацепил ни один куст, они как будто сторонились тебя, а вот на мне отыгрывались. Совпадение? Или то, что произошло в могиле?
– Ну… Я правда не управляю ими, они просто чувствуют, что я их вижу, определяю, вот меня и не трогают. Но запретить им трогать кого-то я не могу, они не послушаются.
– А разрешить?
– Разрешить – другое дело. Это они с радостью.
– Так не разрешай.
– Хорошо Марк Вседовлавич, эм.. Всеводолович..
– Марк, просто Марк. Мало того, что я чувствую себя стариком, так и еще пока ты выговоришь…
– Хорошо, Марк, давайте попробуем сотрудничать, – легко согласилась я. Мне самой уже не нравилась эта странная вражда, а отчество уж тем более. – Если нужно, ванная комната там, – расщедрилась я, указывая рукой на неприметную дверцу за стеллажами в правой стороне здания.
