— Телефон мне в ящик стола. Следующий! — рявкнула она.
Лулу подошла к ней, заранее закатив рукава кофты наверх.
— Выше! — Лулу послушно подняла рукав кофты ещё выше. — Что под юбкой?
Мальчики, сидящие в соседнем классе обществознания для оборотней и слышавшие каждое слово Власты, дружно заржали.
— А что у меня может быть под юбкой? — парировала ундина.
— Снимай-ка ты свои эти колготки.
В соседнем классе опять раздался хохот, а затем кто-то из оборотней сказал:
— Господин Вильгельм третий, а можно посмотреть?
Лулу стояла, недоумевая, и ей становилось страшно. Никаких шпаргалок у неё не имелось, но обыскивали её так, будто она – один из преступников, с которыми её бабушка имела дело в молодости, когда работала прокурором.
— Можно мне отойти, чтобы переодеться? — робко спросила она.
— Нет, ты будешь делать это прямо здесь. Вдруг ты успеешь перепрятать шпаргалки в другое место, пока никто не видит?
Делать нечего, и пришлось Лулу, претерпевая унижение, на глазах у доброй части класса снимать колготки. Никогда ещё ей не было так морально неприятно. Она отдала колготки учительнице. Та осмотрела их, затем внимательно изучила ноги ундины, а потом, жестом приглашая в кабинет, сказала:
— Колготки должны быть прозрачными, милочка. Ты должна это знать. Телефон мне в ящик стола. Следующий!
Лулу покорно зашла в класс, сжимая в кулак свою вещь. Усевшись, как обычно на вторую парту, она исподтишка принялась надевать колготки. К счастью, Трукулента была слишком занята обыском других детей, иначе она могла бы подумать, что Лулу пытается достать новую шпаргалку. Сидящая позади неё Фелисити Макдуф заметила сие действие и молниеносно сообразила, что это её шанс выставить Лулу на посмешище:
— Смотрите, тут Хэтчер надевает колготки под партой, — громко произнесла она.
— Можно подумать, что ты их не надеваешь каждое утро, — Софи закатила глаза.
— Да, уверена, это выглядит так же омерзительно, как и твоё высказывание в адрес Лулу, — подтвердила Соника.
— И между прочим показывать пальцем некрасиво, — подметила Бофара.
— Что… что всё это значит? Почему вы её защищаете? Разве это не смешно?
— Это называется «дружба», Фел, — ответила ей Соника. — Но тебе этого никогда не понять.
«Блин, как же здорово всё-таки иметь друзей, — подумала Лулу. — Это непередаваемое ощущение, когда тебе есть на кого положиться».
Последний ученик в лице новенькой девочки в разноцветном платье, тихо присевшей с краю третьего ряда, вошёл в класс, и Трукулента захлопнула дверь. Повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь тиканьем висящих на стене старинных часов.
— Кто пикнет – тому «НБ», — тихо произнесла учительница. — Тема занятия — ритуалы. Весь этот год будет посвящён их изучению. Записывайте теорию.
«Ритуалы? С чего она вдруг так прыгает на программу другого курса?»
Все ученицы послушно открыли тетрадки и взяли письменные принадлежности в руки. «И умеет же она навеять страх».
— Ох, — тяжело вздохнула Трукулента и в очередной раз неестественно дёрнулась. — Совсем забыла сказать. Толщина тетради должна быть не более двадцати четырёх листов. Мне будет чересчур трудно таскать ворох толстых тетрадей с собой для проверки. Пожалейте пожилую женщину, проявите уважение. Ко всему прочему записывать вы должны пером с тёмно-синими чернилами. Иные вариации не принимаются.
«Пером? Но перьями уже давно не пишет». Лулу поймала полный молчаливого негодования взгляд Соники среди сидящих. «Ей, наверное, и так тяжело в нашем отсталом, по её меркам мире, а тут ещё Власта со своими выкрутасами».
