– Да благоволят нам духи, – тихо произнес гид.
– Духи и суеверия тут ни при чём, – Лев натянул виноватую улыбку. – Уж извините меня, но я человек науки, а не религии и вымышленных миров. Всему есть объяснения, и они обязательно появятся.
– Если твоя наука поможет нам выбраться живыми и невредимыми, то почему бы и не поверить в нее, – с вызовом в голосе ответил Аян и демонстративно отвернулся.
Разговор снова сошел на нет. Непредсказуемая погода Алтая словно ворчала на незваных гостей. Ветер начинал набирать обороты, всё сильнее швыряя подхваченные охапки снега в сидевших у угасающего костра, тем самым делая картину еще более холодной и блеклой.
Прошел день.
Поиски результатов не дали, и отчаявшиеся наемники решили переждать еще одну ночь у пещеры. Иван принял решение: до утра не сообщать работодателю заведомо печальных новостей – ведь на сто процентов информация не подтверждена.
Сославшись, что утро вечера мудренее, Кабан удалился спать. Остальным не спалось, и они еще долго сидели у костра. Ни с кем не разговаривая, молча глядя на мерцающее звездами небо, Давид пытался совладать со своими мыслями. Он искренне переживал за друга, ответственность за которого в этой поездке лежала полностью на его плечах. В голову одна за другой лезли дурацкие мысли и вымышленные сюжеты гибели Клима в чертогах темных туннелей. Давид, как мог, гнал прочь эти нелепые и неприятные кадры, стараясь думать о хорошем. Гнетущее молчание остальных понемногу превратилось в гордое одиночество, а надежда с каждым часом угасала, как алые угли в догоревшем костре. Но даже и он не смог бы высидеть всю ночь, веря в чудо и таращась на черную пасть зловещей горы. Иной раз Давиду казалось, что вот-вот – и Клим выйдет. Пару раз, сквозь пелену пурги, ему это даже привиделось. Усталость и сон потихоньку брали верх над сознанием. Он стряхнул с ворота снег и, склонив голову, побрел к своей палатке.
«Нужно немного поспать, а утром с новыми силами и идеями сделать всё, чтобы вернуть Клима…» – Давид натянул повыше край спального мешка и закрыл глаза.
…Ледяные стены, переливающиеся бледно-голубым, нереально изгибающиеся и напористо растущие ввысь, окружали Клима. Он стоял неподвижно и наблюдал за странной картиной. Чернота просачивалась сквозь небольшие трещины и разломы белоснежных зеркал. То тут, то там появлялись и тут же исчезали загадочные иероглифы, словно невидимая рука их выводила кистью с белой краской, которая испарялась в течение нескольких мгновений.
Клим осмотрелся: он находился посреди небольшого грота. Уши улавливали всё тот же назойливый шепот, который с каждым словом становился громче и громче. Затем громкий щелчок – и тишина. Даже собственное дыхание и биение сердца стали беззвучными. Тело неестественно побелело, но, в то же время, сделалось более упругим и сильным – так показалось Климу. Холод перестал тревожить, ссадины и ушибы исчезли сами собой…
– Тут рождается холод и вечные ледники! Прекрасно, не правда ли? – раздался шепот и тут же рассеялся эхом, улетающим под своды пещеры.
– Кто здесь? – вопрос Клима прозвучал неуверенно и тихо.
Эхо странным образом разносило его слова, делая их то нереально громкими, то словно убавляя звук полностью. Он пытался сдерживать эмоции, хотя от ужаса хотелось заорать что есть сил.
«Одиноко здесь…»
Голос был словно в голове, или тот, кто говорил, стоял рядом, чуть склонившись, чтобы нашептывать прямо на ухо.
