— Пусть убирается, пока его не вывернули наизнанку, — небрежно бросил отец и повернулся ко мне.
— Я сказал ему то же самое. Он настаивает на разговоре с Эл, — Дэн усмехнулся, потер ладонью кулак. — Разреши доступно объяснить, куда лезть не надо.
— Поступай, как считаешь нужным, — папа безразлично махнул рукой.
— Что? — вскинулась я. — Нет! Дэн, это низко. Дайте мне с ним поговорить.
— Вам не о чем разговаривать. Он заявился сюда, нарушил договоренности. Иди, — отец указал Дэну на дверь.
Тот медлить не стал, быстро скрылся в холле.
— Ты сам их нарушил! Отправил свою охрану в его район. Это не нарушение, по-твоему?
Сжала кулаки в неимоверном желании что-нибудь разбить, сломать, разрушить.
— Я забрал свою дочь! — папа повысил голос, но еще не перешел на крик. — А он заявился с требованиями, на которые не имеет права.
Слова о том, что он мой истинный, застряли в горле. Я пыталась их протолкнуть, но они лишь царапали гортань, не желая ее покидать.
Возможно, я сама не до конца в это верю. Я ничего не чувствую, но хорошо отношусь к Дрейку. Мне неприятна мысль, что его изобьют из-за меня. Он этого не заслужил.
— Не превращайся в чудовище, — попросила, бессильно опуская руки.
Отец указал на дверь и отвернулся.
— Иди к себе. И не глупи, Элла! — он рухнул в свое кресло с тяжким вздохом. — Не разочаровывай меня еще больше.
Что должны испытывать дети, когда родители говорят им о разочаровании? Стыд, досаду, желание все исправить? У меня ничего из этого нет внутри.
Вышла из кабинета и повернула к выходу, а не к своей комнате. Остановилась на полушаге.
Джон стоял на пути со сцепленными перед собой руками.
— Вернитесь в свою комнату, — он слегка улыбнулся.
В ответ растянула губы на секунду и развернулась.
Пытаться проскочить мимо Джона… С таким же успехом можно попытаться уложить его на лопатки.
Черт. Надеюсь, Дрейка отпустили или он успел уехать. Пусть я не испытываю истинных чувств, но я все равно не желаю ему зла и не хочу, чтобы он пострадал.
Хлопнула за собой дверью. Затылок встретился с холодным деревом.
Эта комната всегда была моим местом силы. Все тревоги уходили, эмоции успокаивались. Я заходила к себе и знала: что бы ни произошло, здесь я приду в себя.
Теперь так не работает. Нежно-голубые стены кажутся ледяными, белый потолок оседает на плечи. Хочу сбежать, — вот что изменилось. Не хочу здесь оставаться. Не представляю, как смогу заснуть. Мне точно будут сниться кошмары в этом доме.
Решительно потянула дверь на себя. Выйду через кухню, вряд ли за тем выходом следят. Затянутая в черную футболку спина передо мной дернулась.
Один из охранников отца. Что он забыл под моей дверью?
— Вам не разрешено выходить, — пробасил он, косясь на меня через плечо.
— Что это значит? — нервный смешок вырвался вместе с недоумением. — Я пленница в родном доме?
— Приказ не выпускать вас без особого распоряжения, — заученно произнес парень, не двигаясь с прохода.
Поразительно. Меня заперли! Натуральным образом лишили свободы передвижения даже по дому.
Немыслимо! До такого отец никогда прежде не опускался. Отвратительно — делать из дочери пленницу.
Дверь с силой влетела в короб. Саданула по ней не сдержавшись.
— Я не стану терпеть такое отношение! — прокричала во всю мощь. — Ты не можешь так со мной поступать!
Он должен услышать. Должен понять, что не прав и совершает ошибку.
Ладонь зажгло от очередного удара по двери. Отошла, запуская пальцы в волосы.
