Я обязана что-то придумать. Я не буду сидеть здесь до скончания моего века. Выберусь и никогда больше не вернусь.
— Пропусти меня, — приказной тон мамы зазвучал из коридора.
Я выпрямилась, продолжая кипеть внутри. Клянусь, моя кровь достигла нечеловеческих температур.
Потерла зудящие пальцы, наблюдая за откатившейся дверью.
Обеспокоенная улыбка бросилась в глаза. Мама сделала осторожный шаг вперед. В ней не было уверенности в своих действиях, каждым движением она отражала сомнение и тревогу. С улыбкой на лице.
Тошнотворная мысль мелькнула, пронеслась на скорости, но все равно оставила след.
— Ты боишься меня?
Смешно. Просто смешно.
Такая глупость. Я не помню, чтобы мама когда-то вела себя так странно.
Она поддержала мой нервный смех теплой улыбкой.
— Конечно, нет, детка, как я могу бояться собственную дочь?
Да, как? Мне сложно в это поверить. Я не хочу в это верить!
Наверно, я схожу с ума. Сдвиг на фоне негативных эмоций.
— Что произошло, когда мне было четырнадцать? — голос задрожал, но я не отступила. — Почему я не помню полгода своей жизни?
Мама протянула ко мне руку, чтобы прикоснуться, и замерла. Взгляд метнулся к окну, она несколько раз растерянно открыла рот, не решаясь сказать.
Теплая и нежная ладонь ласково коснулась моей руки.
— Тебе не о чем и незачем беспокоиться.
— Хватит! — отшатнулась, лишаясь ее тепла. — Я хочу знать правду. Я имею право знать, что происходило со мной в те полгода. Не надо говорить, что все в порядке. Хватит лгать.
Мама прижала ладони к бедрам поверх платья. Отступила на шаг, смотря куда угодно, но не на меня.
Почему так сложно быть честной со мной? Я слишком многого прошу?
— Из-за проявившейся силы вы отдали меня на опыты? — процедила озлобленно.
Мама вскинулась, расправила плечи, словно готовилась встречать удар.
— Все не так, как кажется. Мы с твоим отцом сделали, что считали правильным.
— Правильным? Ты слышишь себя?! Мне было четырнадцать!
— Ты не понимаешь, — у нее явно не нашлось никаких аргументов. — Видишь, что с тобой происходит? Как ты себя ведешь? Это был отчаянный, но взвешенный шаг. Откуда ты узнала? Ты не должна была…
— Не должна была узнать?! Прекрасно, мам! Я не должна знать о себе и своем прошлом. Что еще вы за меня решите?!
— Мы пытались тебя защитить!
— Хорошая защита, ничего не скажешь, — выплеснула очередную порцию злости.
В повисшей паузе зазвучали приглушенные голоса за окном. Слух сам собой сосредоточился, но выцепить смогла лишь два слова: "Болдан" и "подвал".
Проклятье.
Дрейк еще здесь, и в подвале он не для чаепития.
— Эл, детка…
Выставила руку, обрывая всевозможные речи. Под окном прошли несколько охранников. За дверью надзорного поставили, а окно оставили без присмотра. Какое досадное упущение. Спасибо за него.
Подняла створку.
Не буду лгать себе — без Дрейка мои шансы на побег ничтожны. Я вытащу его, а он — меня. Наши пути могут разойтись, только это неважно. Никому не дано знать, как сложится судьба, но в моих силах попытаться помочь ему и себе.
— Эл, что ты собираешься…
Обеспокоенный вопрос мамы застал меня при перекидывании ноги через окно.
— Элла, объяснись! Ты вылазишь в окно!
Присела, перебросила вторую ногу.
— Да, именно это я и делаю. И еще: Дрейк Болдан мой истинный.
Расширившиеся глаза мамы отпечатались нестираемой яркой картиной в памяти. Потрясающе красивая женщина. Отрисовала мысленно любимые черты лица, улыбнулась с теплотой, и спрыгнула, не замечая высоты. Пусть и первый этаж, но неуклюжесть или спешка могут закончиться переломом или растяжением.
