– Они и сами стараются. Редкий граф или барон ныне в том же Париже не обладает хорошим уровнем образования. Это просто неприлично – оказаться в светском обществе, проявляя неотесанность.
– Так мы и сами справимся. Зачем нас подталкивать?
– Так в чем же дело? – усмехнулся Голицын. – Что-то я не вижу рвения.
– Ты что, поддерживаешь эти законы?
– Я не против них. Тем более что в их написании опирались именно на Европу. Тот же майорат, он там вовсю процветает. И обязывает младших сыновей обучать, с тем чтобы выгнать потом на улицу. Алексей это все просто оформил по уму.
– Отрабатываешь освобождение из ссылки? – усмехнулся собеседник.
– Меня освободили под определенное дело. Я его выполнил. Перевыполнил. Али про лошадей персидских забыл? Дальше я никому ничего не должен. Скорее это мне должны. Впрочем, это пустой разговор. Нравится тебе эта семейка или нет – другой нет.
– Почему же?
– Ну-ка? И кого ты метишь вместо Романовых?
– Вместо эпилептика и бесенка? Старинных Рюриковичей.
– Брось. Там все седьмая вода на киселе. У нас с тобой, если так подумать, прав как бы не больше на престол, чем у них.
– Не скажи. О Шуйских ты позабыл?
– Тех, что в Польше живут и католичество приняли?
– Ты на это не смотри. Перекрестятся в православие. Как запахнет престолом – мигом все провернут.
– На кой бес нам они сдались?
– Если бы не Борис Годунов, то трон унаследовали бы именно Шуйские. Законно. А после пресечения старшей ветви он отошел бы младшей ветви. Они законные наследники.
– Самому не смешно? – усмехнулся Голицын.
– За ними силы нет. Вообще. Понимаешь? А значит, они будут слушать наших советов. Так что законность им это поднимает крайне.
– Соблазнительно звучит. Но… ответь мне на вопрос. Через сколько часов Алексей узнает о твоих словах?
– Если ты не расскажешь ему, то очень нескоро или вообще никогда.
– Вот как? – оглянулся Голицын. – Здесь все свои?
– Да.
– И как ты представляешь себе возведение тех Шуйских на царство?
– Соберем Земский собор и изберем. Вместе с тем утвердим Конституцию, в которой строго опишем наши права и место царя.
– Как в Речи Посполитой?
– И как в Англии. Там ведь король силы не имеет. Как парламент скажет, так и будет. А в парламенте кто? Мы… – Он улыбнулся.
Василий Голицын промолчал.
– Пойми, это наш шанс. Упустим – и этот эпилептик с бесенком загонят нас под лавку. В угоду своим дурным грезам.
– Таким уж и дурным? Али войско ныне московское худое? Их же грезы. Да и турка побили. Крымчаков под руку подвели.
– Брось – то до первого промаха. Сам же знаешь, турок спит и видит, как все возвернуть. А те торговые договора не стоят бумаги, на которой они написаны.
– Пусть так. Но разве в былые года о таком мы могли хотя бы мечтать? Не все так плохо в их делах.
– Они словно одержимые.
– Зря ты так. Отец горяч, да. Но сын весьма разумен. С ним можно разговаривать.
– Это ведь он тот вздорный закон предложил!
– Он выполнял просьбу отца, насколько я знаю.
– Просьбу?
– Ну хорошо – приказ. Петр спит и видит, чтобы вся страна служила. Поверь, сын лишь делал то, что хотел отец. И он еще неплохо этот закон написал.
– Ты это называешь «неплохо»?
– А как бы сделал Петр? Просто обязал всех служить. Я знаю. Слышал. Он сам так и говорил. Как сделал Алексей? Написал закон, которые открывает массу возможностей для влиятельных домов. Да, нужно будет шевелиться. Но он ведет к увеличению нашего влияния, а не наоборот.
