Я стоял молча.
– Забудь!
Группа туристов подошла к хижине.
Когда он выдал им полотенца, я спрыгнул со стойки, взял своё ведро с ее-ее и вышел. Я услышал, как Алу крикнул в след.
– Эй, куда ты пошёл?
– На рыбалку, – ответил я, повернув голову назад.
– Что вы делаете с ее-ее? – крикнул Алу.
– Эта наживка для акул!
Я продолжал идти к пляжу, в моих глазах загорелась мечта. Я представил, что держу слитки из золота в своих руках. Репортёры засыпают меня вопросами о том, как я его нашёл, а я рассказываю историю о том, как я копал в течении нескольких дней, не ел и не пил, пока, наконец, не нашёл сокровище Ямаситы, закопанное под десятью футами песка. Мой отец стоит в толпе, и рассказывает всем гордо, что я его сын. Я остановился у мусорного барака.
– Забыть сокровище? Ну, ну! – сказал я, повернувшись в сторону к Алу.
Я выкинул маленькое ведро из-под ее-ее в мусорный бак, оно стукнуло. Я продолжил идти по горячему песку, думая о сокровищах.
– Утро субботы!
Я почувствовал руку на плече, я закрутился в одеяло в страхе, думая, что это Патрик. Папа стоял у кровати и смотрел на меня. Его рыболовная шапка была натянута на его извилистые рыжие волосы.
– Ггг. – Я указал на Патрика, спящего над мной.
– Десять минут! – папа сказал ещё громче.
Я быстро натянул свою рыбацкую одежду: обрезанные синие джинсы, белую футболку и длинную шапку. Когда я завязывал шнурки, я услышал, что машина отца завелась снаружи.
– Прошло не десять минут, – прошептал я, посмотрев на часы.
– Заткнись! – крикнул Патрик с верхней койки.
Я замер и посмотрел на затылок Патрика. Он тихо сопел. Его никогда не звали на рыбалку.
– Патрик, мне жаль, что ты не можешь пойти на рыбалку, – сказал я.
– Заткнись!
Он повернулся, его большие, чёрные зрачки косились на меня. Я хлопнул дверями в его спальни так сильно, как мог, и выбежал за входную дверь. На улице я запрыгнул в папину Хонду. Он называл её своей рыболовной машиной. Хоть папа и уделял ей большую часть времени, но она всегда воняла рыбой, которую мы приносили домой. Со стороны пассажира, я мог видеть дорогу под ногами через ржавый пол, когда мы ехали.
– Готов? – спросил он.
Я улыбнулся в ожидании поездки. Каждую субботу, когда мы ездили на рыбалку, папа становился другим человеком, он был почти дружелюбным и болтал со мной. Я любил субботу.
– Готов! – сказал я с улыбкой.
Я знал следующие слова отца даже до того, как он заговорил.
– Давай остановимся и купим пончики в дорогу.
Папа заехал на небольшую парковку. Я выскочил и побежал к передней части автомобиля, для того, чтобы идти рядом с папой до магазина. Мы сразу пошли и остановились перед белым прилавком.
– Могу я вам помочь? – спросила симпатичная полинезийская девушка. Она улыбнулась мне.
– Дюжину шоколадных пончиков. Правильно? – спросил папа, посмотрев на меня.
Я кивнул. После получения коробки пончиков, мы направились к кассе.
– Это все? – спросил Клерк.
– Нет, два ящика Будвайзера, – ответил папа, подойдя к пиву.
Папа указал на свой любимый раздел в магазине. Ящики с пивом возвышались в высоту десять футов, а в длину составляли двадцать ярдов. Папа всегда говорил, что пиво было единственной потребностью на Сайпане. Казалось, ему понравился крупный импорт из США.
Клерк забрался на небольшую лестницу и достал с верху два ящика Будвайзера. Хотя мне и не нравился вкус, но название Будвайзер было волшебным. Это единственное слово, которое заставляло моего отца улыбнуться.
