Я скользнул взглядом по пистолету. Светлана Аркадьевна нехотя проговорила:
– Он не настоящий.
– Можно спросить? Почему вы так спокойно говорите о похищении отца? Вас совсем не беспокоит его судьба? Понимаю, отношения были натянуты, но не до такой же степени.
– Во-первых, хватит читать нотации, во-вторых, я не обязана его любить. Сам виноват. Он первый отрёкся от своих детей. Не в буквальном смысле, конечно. Наш разрыв произошёл после его брака с ведьмой. Она пасла отца лет пятьдесят. Да, да, я знаю, о чём говорю. Знакомство с Серафимой состоялось задолго до его встречи с мамой. Он никогда не скрывал, что был в неё влюблён. В памяти отчётливо запечатлелись его выходки. Отец любил поиграть на нервах мамы. После каждой ссоры вспоминал Серафиму, мол, какой прекрасной жена она могла ему стать, не свяжись он с матерью. После его выкрутасов мама рыдала в подушку, а этот гад дрых богатырским сном. Я уже тогда возненавидела Серафиму. Она представлялась мне трёхглавым монстром, который жаждет разрушить нашу семью. А после похорон мамы, отец даже не удосужился сделать вид, что страдает. Через три месяца привёл в квартиру старуху, с порога заявил – она новый член семьи. И после всего случившегося я должна быть ему благодарна? Человеку, который ни в грош не ставил мать, доводя её до безумия?
– Он всё-таки отец.
– Формально да, но я давно перестала считать его таковым. Когда у отца случился инсульт, я пересилила свой гнев, стала изредка наведываться к ним, с продуктами, деньгами.
– Светлана Аркадьевна, вам абсолютно не интересно, где он может находиться в данный момент?
– Нет.
– А ваша сестра, почему она не приезжала к Аркадию Михайловичу?
– По аналогичной причине. Мы не простили ему его выходку.
– Как она отреагировала на известие об исчезновении Аркадия Михайловича?
– Понятия не имею, не общаемся.
– Вообще?
– Мы с Римкой очень редко созваниваемся.
– Странное у вас понятие о семье, отца ненавидите, с родственниками отношений не поддерживаете.
– Римка – пьяница, с ней невозможно контактировать. Она не в состоянии думать ни о чём кроме водки.
В этот момент в комнату вошла полноватая русоволосая женщина лет шестидесяти. Её появление было настолько внезапным, что и я, и Светлана Аркадьевна невольно вздрогнули.
