Сюжет для жизни - страница 30

Она на все закрыла глаза. Всё шло, как обычно, и любовь была сумасшедшая, и если ни о чём не задумываться (а она и не задумывалась), то всё было прекрасно. А через несколько дней Сева уехал на свою лодку.

– Мань! Подежуришь сегодня в телетайпной вместо меня? – это Галка из новостного отдела. – У меня мелкий заболел, А Гарьку вызвали срочно – внеплановая операция.

– Ладно, иди уже, – Маня совсем не хотела возвращаться в эту пустоту и, с некоторых пор, какую-то чужесть дома. Да, всё-таки, дома. Она так верила, что скоро здесь появится малыш. Врач сказал, что именно сейчас у нее начинается «золотой год». В марте Сева снова приходит в отпуск, и если Бог даст!..

Она пошла в храм и поставила свечку Богородице, хотя была иудейкой и, соответственно, некрещеной. Впрочем, почему соответственно, очень многие её собратья принимали христианство. Маня же обзавелась отцом и мужем коммунистами, и это было почище, чем общественное порицание, в случае, если бы кто-то узнал о ее визите во храм, лично к Богоматери. А если б еще кто-то и услышал, о чём они говорили – вернее, говорила, конечно, Маня, молитв не знавшая в принципе. Ну, вот и говорила о том, чем заняты были все мысли, все дни её, просила истово, хоть и не по канону, от всего сердца, можно даже сказать – от живота! Потому что жизнь ведь – от живота, а Маня именно жизни и просила…

Она так погрузилась в это свое состояние предтечи, что почти ни о чём не могла думать. У неё бывало так – она в главные какие-то моменты своей жизни сосредоточивалась на чём-то единственно значимом, и отключалась от остального. В таком состоянии Сева её и застал. Думается, еще никогда они так не творили любовь, как в этот его приезд. Маня была похожа на какой-то диковинный цветок: кожа у нее стала прозрачной – все капиллярчики сквозь нее было видно. Глаза ещё больше посветлели и стали глубокими и спокойными. Движения теперь были плавными, она не шла, а скользила по земле. Волосы стала распускать, распрощавшись с конским хвостом. И ещё – полюбила синий цвет.

…Апрель 1985 года, через два месяца ей исполнится тридцать один. И она пока не знает, что в конце декабря этого же года у неё родится Кирюшка…

Ох, как тянет живот. Маня попыталась повернуться на правый бок, придерживая свой огромный живот обеими руками. Удалось с третьей попытки. Она уткнулась глазами в стенку и начала привычно считать цветочки в квадратиках на обоях. Так продолжалось вот уже семь месяцев. В начале мая Манины женские часы дали сбой, хотя до этого шли точно и отмеряли ровно четыре дня и ни секундой больше. Маня, имея уже богатый опыт «по залётам», поняла, что к чему, и пошла к врачу, чтобы убедиться. К этой беременности она готовилась трепетно и была во всеоружии, так что ей нужно было только подтверждение для дальнейших действий. Подтверждение она получила, а вместе с ним и рекомендации на госпитализацию в роддом, в отделение патологии беременности, в связи с угрозой прерывания.

Этот роддом принадлежал кафедре акушерства и гинекологии медицинского института. И управлял этой кафедрой очень хороший Манин приятель Алекс Андровский, который все её беременности нянчил, пока они не кончались большим пшиком. На этот раз Алекс был полон какого-то нового энтузиазма и и решимости довести Манину попытку до логического завершения.

– Это дело чести, в конце концов, – балагурил Алекс, – какой же я зав. кафедрой, если вот уже почти шесть лет не могу тебя привести в завершающую фазу и, собственно, роды? Стыд, позор и общественное порицание. Я прав?