Я повторил слова наговора, но уже не на распев – жестче, громче. Каменный скрежет прекратился. Лицо по ту сторону Врат исказила гримаса злости. Зло, облаченное в туманный саван, попыталось протиснуться в наш мир. Но щель между створками была еще очень мала.
– Остановись! Уйди! Ты всего лишь человек! Ты умрешь! Не сопротивляйся Великой Зиме.
Слова морозными иглами пронзали меня, парализуя тело. Но одно слово, словно подсказка, вспыхнуло в голове – «зима»! Перед глазами встала картинка из прошлого: Зимний лес. Мороз за «тридцатник». Две пары широких охотничьих лыж воткнуты в сугроб. Рядом сидим мы с Олежкой, пьем горячий чай. Нам тепло и весело. У наших ног, разгоняя стужу и уныние, уютно потрескивает костер.
И повинуясь какому-то неизвестному чувству, я собрался. Вытянул перед собой руку с тлеющей берестой. Огонек ожил, разгорелся. Теплые оранжевые блики заплясали по Вратам, прогоняя страх и стужу. Исчезло все вокруг. Не было этой ночи, этой луны. Не было Олега и орды кровожадных тварей… Были только Врата и я. И слова. Слова невероятной силы, слова которые я вбивал как стальные клинья, стягивая створки ворот. Слова рвались из меня, лупили по граниту. И гранит боялся этих слов.
Существо по ту сторону врат взвыло. Тонкие бескровные пальцы впились в гранит, скребя синюшными ногтями. Но трещина неумолимо смыкалась, пряча холод чужого мира.
С меня лил холодный пот. Ноги не держали. Врата опять стали обычной каменной глыбой. Трещина не светилась. Сейчас бы чайку горячего и прилечь, ножки вытянуть. А еще лучше – вздремнуть. Немного. Часов по пять на каждый глаз.
Из блаженных грез меня вырвал какой-то невоспитанный упырь. Он, вероятно, не знал, что драться надо с Олегом, а я весь из себя занятый и меня трогать нельзя. Разинув зубастую пасть, из которой жутко воняло, уродец попытался впиться мне в горло. Возмущенный таким хамским поведением, я саданул наглеца ладонями по ушам. Нормальный противник при таком раскладе закатил бы глаза и упал без чувств, подергивая копытцами. У этого же психа лопнула голова, окатив меня черной слизью. Да что ж они не прочные такие! Я взревел от омерзения и ринулся в гущу битвы на помощь Олегу. Копье искать было некогда. Я сандалил по нечисти руками и ногами, пару раз даже укусил кого то. Твари ослабили натиск, а потом и вовсе отступили.
Олег стоял на краю площадки, устало опираясь на затупившийся дрын. Брезгливо пнув чью-то оторванную лапу, я встал рядом. Компания внизу расходиться по домам не собиралась.
– Сейчас перегруппируются и опять попрут.
– Олежка, мы до утра не выстоим. Позиция у нас отличная, но силенок не хватит.
– Значит, надо думать, как свалить с этой вечеринки. Для начала давай вот этот камушек раскачаем. – Он показал на огромный валун, вросший в землю. Я налег на камень плечом, тот даже не шелохнулся.
– Обезьяна взяла в руки палку и превратилась в человека. – Засмеялся Олег и принялся орудовать копьем как рычагом. Я тоже хотел стать человеком, поэтому схватив палку начал ему помогать. С грехом пополам мы докатили валун до края.
– А дальше что?
Олег молчком достал нож и воткнул его в землю. Решился все-таки!
– Ты бы, это, разделся сначала.
– Зачем?
– Я в кино видел: мужик в волка превратился и на нем все вещи лопнули. Он потом обратно человеком стал и как дурак голый по парку бегал.
– Аргумент.
Олег разделся, завязал вещи в куртку и вручил узелок мне:
