– Да уж вы больно афористичны, Суглобов! Я человек военный, все афоризмы война из меня повышибла, так что давайте-ка лучше без них!
– С превеликим удовольствием, ваше превосходительство! – оживился Суглобов. – А если без афоризмов, то тогда напрямую. Дело в том, что нам нужен этот ваш вагон с золотом!
– Кому нужен? Красным? Тогда наш разговор бесполезен и можете меня застрелить.
– Ну что вы, ваше превосходительство, так уж сразу и красным! – заелозил на койке Суглобов. – Красным отвалим так, для проформы. У них и так целый состав колчаковский имеется. А бедным самоотверженным труженикам великой войны, которые крови не жалели ради лучшего будущего – им-то что? Дулю? Вот на это-то я и не согласен, милый вы мой Александр Петрович, уважаемый фронтовой мой командир!
– Ну если ради вас… – в голове Мизинова уже созрела и приобрела окончательную форму одна идея. Спасибо болтуну Суглобову, что дал время на раздумье. – Только уговор, господин штабс-капитан, – Мизинов перешел на шепот и слегка скосил глаза на здоровенного напарника Суглобова.
– Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, это совершенно свой человек, сугубо наш, – Суглобов заметно оживился в предвкушении удачи. – Так как же?
– Вы ведь понимаете, что дни белых сочтены?.. – начал Мизинов.
– О, еще как сочтены! Можно сказать – к нулю сведены, к этакому малюсенькому, тощенькому нулику…
– Ну, так вот, может случиться так, что и мне придется схорониться где-нибудь… ну, в Монголии, например…
– Не советую, Александр Петрович, не советую, – защебетал Суглобов. – Монголия скоро тоже станет красной. Есть там батыры такие, живчики. Уж лучше в Американские штаты бежать…
– Но ведь деньги нужны… – подыгрывал Мизинов.
– Понимаю, понимаю, – закивал Суглобов. – Денег на пароход до Сан-Франциско я вам дам, так и быть. За все наше прошлое фронтовое братство. Ну, и на первое житье кое-что. Вы ведь человек серьезный, сможете со временем там развернуться, основательно обосноваться. Американцы любят трудолюбивых, – ерничал Суглобов.
– Ладно уж, поверю вам на слово, хотя тогда, в атаке… – заикнулся Мизинов.
– О, тогда совсем другое было! Тогда я всей идеологии вашей, монархической, не признавал. Это было, уж извините, скорее из идейных соображений. Да и что, плохо разве, ваше превосходительство, что вы несколько месяцев отдохнули от фронта-то, а?
– Разве что, – кивнул генерал. – Итак, вам нужны ключи от замков на вагоне, так?
– Совершенно верно, ваше превосходительство, совершенно верно! Мы могли, конечно, и без вас тут пошарить, но вы понимаете, хозяин лучше знает, где что хранится…
– Да и без пользы провозились бы, – сказал Мизинов. – Ключи спрятаны очень укромно.
– Ах, на худой конец можно было и к генералу Вержбицкому наведаться под видом эстафеты какой-нибудь, – не унимался Суглобов. – Знаете, наверное, про подвиги Олеко Дундича, как он с самым завидным хладнокровием проник в штаб к Деникину и передал ему письмо Буденного?
– Наслышан, – подтвердил генерал. – Шпионы у вас отменные. Мы, к сожалению, похвастать такими не можем.
– Ваша беда. Куда нынче без шпионов-то?
– Ближе к делу, Суглобов. Если я ключей вам не дам, вы меня застрелите?
– Увы, война есть война, ваше превосходительство.
– А если отдам, поделитесь золотишком?
– Слово офицера! – Суглобов встал по стойке «смирно», и даже полковничий погон на его плече сверкнул ярко и ослепительно.
