– Класс, – торжественным голосом обратилась профессор Гунгумхан к аспирантам-четверокурсникам, – я рада приветствовать тех, кто добрался до финального года обучения. Это самый сложный, но одновременно самый увлекательный год. Мы будем проходить не так много нового, но каждое занятие… – профессор демонстративно перевела взгляд на гигантский гибрид лаванды и пассионии – лавсионию, – продолжив: …будет поистине захватывающим! Начать же вам предстоит с самых передовых, невероятных новинок в области нашего исследования. Сегодня мы продолжим наше прошлогоднее увлекательное путешествие в геномы растений, но совершим резкий прыжок в практическом направлении. Надеюсь, вы усердно учили программирование на уроках аджуммы Кейтлин Марк, потому что в этом семестре вам предстоит совершить настоящую супертонкую и изящную операцию на тельцах наших зелёных друзей.
На этих словах класс дружно вздохнул, памятуя о цене ошибки. Но профессор Гунгумхан невозмутимо продолжала:
– Вы научитесь азам кодирования информации в геноме растений. Эта сложнейшая, но важная задача решает одновременно две цели. С одной стороны, мы даём растениям возможность ускоренно «изучать» данные, подсказывая им оптимальные пути к самосохранению или опылению. Кто скажет, в чём могло бы заключаться другое преимущество?
Подождав пару секунд, невысокая девушка, с длинной косой серых, очевидно, крашеных волос, подняла руку.
– Да, агаси Льолья.
– В ваших последних научных статьях описывается модель, по которой можно использовать кодирование информации в растениях в качестве метода создания своеобразной «базы данных», «хранилища». Причём подобная информация, если её закодировать один раз, будет передана всем последующим поколениям этого растения, что в случае с опыляемыми гарантирует практически бесконечное копирование и сохранение данных.
– Совершенно верно, Льолья, – с нескрываемый удовольствием отметила преподаватель. – Каждая отдельная пыльца будущих растений, содержа в себе заложенную нами информацию из хотя бы одного растения-предшественника, может стать настоящим сейфом, где хранятся знания, которые мы туда поместили. Представьте, насколько важно это может быть в случае экстремальных катаклизмов! Подобный естественный природный «инкубатор знаний» будет в состоянии хранить информацию поколениями. Даже если человечество ждёт катастрофа, мы сумеем оставить о себе, о своих достижениях, истории, науке, искусстве и знаниях ценнейшую информацию! И всё это закодировано в мельчайшем цветочке, его лепестках или пылинках, рассеивающихся ветром по всей земле. Да, кстати, агаси Льолья, почему вы не сразу подняли руку? Кажется, вы дали исчерпывающий ответ.
– Я просто хотела подождать. Вдруг другие тоже знают. Не хотелось их перебивать в таком случае.
– Ах, моя девочка, – растаяла профессор Гунгумхан, – это прелестно. Но запомните: в науке, уступая всем дорогу, можно так и остаться последней в тени остальных. О себе надо заявлять громко и чётко! – твёрдым командным голосом заключила преподаватель.
Виктор, стоящий рядом с Айзеком, толкнул друга в плечо и с коварной улыбкой проговорил:
– Не девушка, а мечта, а.
К несчастью для Виктора, прямо за ним находились широкие бутоны полярной бругмансии, известной своим свойством динамично увеличивать прямые звуковые волны, поглощаемые от объектов в непосредственной близости.
Класс расхохотался.
