Тахион - страница 35

Сон, что возник прошедшей ночью, вновь появился в его подсознании. Он увидел себя прямо в той же пижаме, в которой заснул, летающим в море исписанных листов и пытающимся ухватиться хотя бы за один из них. После нескольких отчаянных попыток, словно барахтаясь в воде и пытаясь не утонуть, ему удалось дотянуться и коснуться кончиками пальцев до одного листа. Коснувшись, он моментально переместился в открытый космос, окружённый миллиардами небесных светил, хрустальный свет которых создавал непостижимую человеческому разуму красоту. И так же, как и в прошлый раз, одно самое лёгкое, незаметное движение приводило весь этот мир света и огней в головокружительное движение, остановить которое мог лишь сам парящий в невесомости Виктор, замерев и задержав дыхание. В мгновение ему показалось, что он привыкнул к такому состоянию, наловчился управлять им, перемещая и полностью останавливая вокруг себя бешеный темп Вселенной. Но в тот же миг, лёжа и ворочаясь, он вздрогнул: так, во сне весь космос вокруг него стал трястись, причём сопровождалось это непонятно как появившимся в космосе звуком. Звук этой тряски напоминал что-то крайне странное – между дрожью земли от приближающегося поезда и тем, какой звук издаёт сильно качающаяся люстра со стеклянными плафонами и подвесными деталями. Через мгновение этот звук пропал, и наступила привычная космическая тишина. Но тут же будто бы издалека раздался знакомый Виктору зов. Это был тот же далёкий голос, что появился в предыдущем сне: «Следуй… Следуй», – шепталось из ниоткуда. Виктор, едва различив слова и не успев задуматься о происхождении этого голоса, машинально спросил: «Куда?». Ответа вновь изначально не последовало, и Виктору пришлось несколько раз переспрашивать эту неизвестную пустоту. «Куда? Куда следовать? К кому?». Наконец далёкий голос обратился к нему: «Следуй… За учителем». Как только голос произнёс это, звук тряски снова появился на несколько секунд и тут же исчез, а с ним и вся картина безупречной Вселенной.

Виктор проснулся к полудню. В дни лабораторной практики занятия начинались во второй половине дня. Его разбудил его же планшет, который буквально разрывался от нескончаемого количества звонков, чередующихся без остановки. Ворочаясь и не желая просыпаться, он наконец дотянулся до него, не глядя включил громкую связь и с ощутимой усталостью произнёс:

– Алло. Слушаю.

– Витёк! Ну ты даёшь, чувак! Твой спич вчера просто разорвал интернет! От Америки до Австралии – все тебе респектуют! Блогеры перекачивают трансляцию твоего выступления, другие блогеры делают ссылки на них, третьи на этих – и так по цепочке!

– Кто это?

– Да Ник это, кто же ещё, твой приятель!

– Ческов, ты, что ли? И когда ты успел записаться в мои фанаты?

– Да брось, бро. О чём речь. Оставим прошлое в прошлом, я неспециально. Ты же знаешь, я всегда видел в тебе задатки гения! К тому же от девочек сейчас просто отбоя не будет. Ты только послушай…

Однокурсник не успел досказать, какие преференции ждут внезапно обретшего популярность аспиранта среди противоположного пола, так как Виктор скомандовал ВИ завершить связь. Но не прошло и минуты, как планшет снова затрясся от звонка.

– Витос, наконец-то! Дрыхнул, что ли? С утра тебе набираю! Ну ты крут! – раздался искренне радостный голос Айзека – очередного однокурсника Виктора.

Задорный характер Айзека можно было сравнить, пожалуй, лишь с его же кучерявыми волосами, беспорядочно вьющимися в косматой гриве студента. С его лица почти никогда не сходила озорная, но добрая улыбка: Айзек заражал своим жизнелюбием, при этом всегда радовался за друзей больше, чем за себя. Он был ходячим источником бесконечной энергии, в то же время принадлежал к тому типу искренних людей, по лицу которых сразу становилось понятно, что у него на душе.