– «Верую в науку, ибо истина абсурдна».
– Точно. И это абсурдное уже исчерпали, и истина найдена. Все остальное – ненужное ненаучное пустословие, – подчёркнуто повторил Лука. – Поэтому даже в условиях технологического прогресса последних десятилетий огромное количество ученых работает вокруг действующих и уже давно устоявшихся моделей в практической области. И именно это двигает их вперед. Это проторенная, но безопасная дорога. Стабильная формула карьеры. А теория… теоретическая наука себя исчерпала. Я всего лишь прошу тебя быть умеренным в ожиданиях. Конечно, верить в себя и Григория Евлампиевича, но по-дружески предлагаю: отзовите статью. Просто чиркни мне формальные две строчки, так-то и так-то, берём работу обратно на доработку. Никто не осудит ведь. Если сейчас работа перейдёт к главным редакторам, если я дам зелёный свет, обратного пути не будет. Они как спартанцы: со скалы столкнут любого неокрепшего аспиранта, посягнувшего на устоявшиеся модели. И даже на авторитет Григория Евлампиевича не посмотрят.
– Это, конечно, приободрил ты меня.
– Я просто прошу не спешить, друг. Не первый год знакомы ведь. И правила ты знаешь.
– Знаю, Лука. Но и ты знаешь, насколько я требователен к себе. Ты сам редактировал мои работы по критике ранних теорий струн и вторую – по матанализу излучения Хокинга. Элементарные частицы не те ребята, которые потерпят лысенковщины. Григорий Евлампиевич – гений, разглядевший в этом потенциал для инвестиций человекочасов. И пока всё идёт к тому, что его прозорливость оказалась верной.
– «Прозорливость»? Ты, случайно, не в группу анонимных детерминистов вступил? Вы с Евлампиевичем одного поля ягоды, как погляжу. Не намечтались. За каждой верификацией следует фальсификация, Витя, запомни. И она не пощадит никого, – запнулся Лука, но затем, казалось, снисходительно продолжил. – Пусть твоя будет не слишком болезненной.
– С твоим пафосом надо было в театральный подавать, а не в редактуру «Вестника». Или ты так о своём наставнике памятуешь? – отшучиваясь и стараясь приободрить самого себя, заметил Виктор, но тут же спохватился, задумавшись. – Я не это имел в виду… Извини… Не вини себя, Лука. Егор Харитоныч знал, на что шёл… Ты, как его аспирант, не мог что-то изменить.
– Ага… Знал… Поэтому сейчас сторожит «Джоконду», а не работает на ней. Точнее, как сторожит… В свои-то года… Ещё повезло, что это ему вверили… Что называется, в силу прошлых заслуг… Сидеть весь день в одной комнате… И это не он, а я, я от него отказался! Если бы не так, я бы тоже сейчас сторожил… библиотеку…
После этих слов Луки наступило короткое неловкое молчание, которое Виктор прервал, указывая рукой в окно машины:
– Слушай, я уже доехал до Института Вавилова-Черенкова…
– Да, редколлегия отправила сразу троих туда. Дело, говорят, серьёзное… Кто-то башковитый выступать будет! Грандиозное шоу намечается. Ньютон, посторонись!
– Да ну тебя.
– Отзовите работу, Витя. Серьёзно. Четыре года работы и проверок для таких громких, кричащих результатов ничтожно мало. Нашим там скажите, что, мол, по техническим причинам переносим на неопределённый срок сегодняшний анонс. Они ведь все хищники. Если почуяли классическое ННП, их не остановить. Вот отсутствует у тебя инстинкт научного самосохранения, дружище. У тебя ведь, вот честно, очень большой потенциал. Не загуби его!
