Таинственный посох - страница 19

– К счастью, многие теперь, узнав об этом, успевают! – глядя, очевидно, на то место в храме, где он обычно отпевает усопших, с какой-то особенной радостью в голосе сказал священник.

– Ну что ж, как говорится, рад за них! – сухо сказал Виктор. – А мне – нет прощения!

– Ну почему же? Есть, – уверенно возразил священник. – Причем это может произойти здесь. Сегодня. Сейчас.

– Да ну? – недоверчиво посмотрел на него Виктор.

– Только для этого необходимо выполнить одно условие.

– Интересно какое?

– Чтобы ты сам простил всех.

– Всех?..

– Да. И в первую очередь этого твоего обидчика друга!

– Кого? Лешку?!

Виктор порывисто высвободил свое плечо из-под ладони священника и с гневом воскликнул:

– Никогда!!! И потом, – усмехаясь, добавил он, – это всё равно было бы бесполезно! Я ведь столько наделал в жизни, или, как у вас говорят, нагрешил, что Бог никогда не простит меня!

Виктор сделал шаг к двери, только тут сообразив, что за большие деньги может купить машину не обязательно у священника, а у первого же водителя, который встретится на дороге!

– Погоди, – остановил его священник. – Ты и не сможешь понять, как Бог прощает людей, до тех пор, пока сам не простишь кого-то! Ну хотя бы одного-единственного человека!

Виктор, снова не понимая почему, приостановился.

– И почему ты опять всё хочешь решить за Бога? – с мягким упреком спросил у него священник. – Ведь ты же всего-навсего человек! К тому же, как я вижу, очень и очень слабый.

Никто, никогда, даже в детстве, не называл крепкого, задиристого Виктора, занимавшегося боксом, а потом и каратэ, слабым.

Это потрясло его. И тут он начал рассказывать о себе. Причем говорил такое, в чем не открылся бы и адвокату, даже если бы ему грозила смертная казнь.

И вот что странно – только теперь он, словно прозревая, начинал видеть то, что делал и делает, совершенно в ином свете.

– …И если уж совсем честно… – как в горячке, бормотал он, – то ничего бы я не отдал Лешке, даже если бы он валялся у меня в ногах и просил не моей половины, а жалкого подаяния!

Священник, словно понимая, о чем идет речь, молча согласно качал головой, и Виктор, подбодренный этим, обнажал свою суть всё больше и больше:

– Наоборот, это я сам хотел отобрать у него всё и завладеть нашим общим бизнесом. Он только опередил меня, очевидно узнав от кого-то об этом… И тогда не я, а он ехал бы сейчас убивать меня! Так что Лешка, если разобраться, не так уж не прав!

Потрясенный этим открытием, Виктор во все глаза уставился на священника, и тот, ласково улыбнувшись, сказал:

– Вот и прости его…

– Да уж и так простил! – махнул рукой Виктор.

И тут ему вдруг почудилось, что в храме вновь великое множество обнимающихся друг с другом людей… Как и тогда, в детстве… необычайно радостно и светло, жарко пылают свечи… звучит громкое и торжественное пение… слышится – только почему-то этого, сельского батюшки возглас «Христос Воскресе!»

и в ответ тысячеустное: «Воистину Воскресе!»

«Что это?..» – не понял Виктор. Вытер тыльной стороной ладони глаза. И сразу всё стало ясно. Свеча была одна. В храме пусто и гулко. Причиной всему были единственная горящая перед аналоем свеча и слезы. Из-за них и создалась вся эта радужная картина.

Голос же священника на самом деле вопрошал:

– Теперь ты хочешь, чтобы Господь простил и тебя?

И он отвечал:

– Да.

Словно дождавшись этого, священник с облегчением вздохнул.

Попросив Виктора немного подождать его, он совсем не по-старчески быстрым шагом снова пошел в алтарь. И вскоре вернулся. Действительно – Виктор даже глазам поначалу не поверил – в красной епитрахили и таких же красных поручах. Держа в руках не документы на машину, а Евангелие и Крест.