Амэя знала это не понаслышке. Однажды она уже проиграла, и теперь даже родные отвернулись от нее. Теперь у девушки остались только меч и путь, которому она ревностно следовала.
Этот путь привел ее на торговую площадь. Торговцы не обращали внимание на девушку, облаченную в красные одежды – одежды дана огня. Может, все в ней видели мужчину, ведь шла она гордо, тяжело, а лицо скрывала полупрозрачная ткань, свисающая с широкополой соломенной шляпы. Даже жрецы Небесного волка игнорировали Амэю. Они размахивали самодельными амулетами, пучками трав и еще невесть чем, привлекая к себе все больше покупателей. Каждый хотел защитить себя от Соры, хитрой лисицы, но Амэя подозревала, что грошового амулета для этого будет недостаточно.
К девушке протянул руки старик. Он сидел в пыли, прислонившись к красной стене дворца, а его кожа свисала. Было видно, что некогда он не знал бедности и не отказывал себе в еде, но сейчас, после войны между провинциями, старик остался ни с чем.
– Пожалуйста, – взмолился он.
Амэя осмотрелась. Покупатели обходили старика стороной, а торговцы старались не смотреть на него. Словно он был прокаженный, чумной, заразный. Словно он не существовал. И верно: этот исхудавший старик – живое напоминание, что еще недавно эти земли разрывала гражданская война. Еще слишком свежи воспоминания, перед глазами еще стоят образы повешенных детей и разорванных в клочья женщин, земля еще влажная от крови. Амэя помнила всех, кого лишила жизни.
Она положила на землю свой меч длиною с локоть и села рядом со стариком, подняла ткань со шляпы и посмотрела на бедняка.
– Я помню эти глаза, – сказал старик. – И точно, помню. Этот цвет мне снился не один месяц. О, госпожа!
Старик тут же встал на колени и поклонился, коснувшись лбом земли. Амэя положила руку ему на плечо и помогла выпрямиться. В глазах бедняка застыли слезы, его подбородок трясся, а сам он отмахивался от Амэи, норовя отвернуться и скрыть собственную сентиментальность.
– Я помню ваши медовые глаза, госпожа, – сказал старик севшим голосом. – Помню, ведь сам я стоял там, когда вы наголову разбили силы провинции Зимы. Без вас, госпожа, я бы умер там.
– И я помню тебя. Ты ведь Тань? Крупный землевладелец.
– Был им. Когда началась война, я вызвался защитить провинцию, но пока мой меч рубил врагов, мою землю растерзали шакалы. Вернувшись, я понял, что лишился всего. Даже моя жена ушла, решив, что я давно мертв.
– Мне жаль это слышать.
– Я так постарел. – Тань осмотрел себя, словно впервые увидел после той самой битвы. – Но не вы. Ни на день. Как такое возможно?
– У каждого свои пути, – лишь ответила Амэя. – Ты мне не поможешь?
– Все, что угодно, госпожа.
– Где я могу раздобыть лошадь?
– Лошадь? Осенью это сделать несложно. Но вам, госпожа, не нужны крестьянские скакуны. Нет-нет, они худые и слабые. Их кормят второсортным сеном, а в конюшнях моют раз в месяц, а то и реже. Нет, вам нужен конь из личной коллекции тенна.
– Где же мне взять такого?
– Как где? Во дворце, конечно.
Тань кивнул в сторону огромного дворца, окруженного красной стеной. К нему вела крутая лестница, а возле главного здания со скошенными крышами и тонкими стенами стояли пристройки. Там жила прислуга. А еще держали лошадей.
– Конь из стойла тенна стоит немало, – на выдохе сказала Амэя.
– Вот, – старик протянул немного монет спасительнице. – Здесь немного, но это почти все, что я скопил. Хотел взять пару инструментов и пойти работать в поле.
