А сейчас Никита с такой уверенностью утверждает, что готов взять на себя эту ношу. Но к чему он готов?
От уверенности, что Никита готов заниматься ее детьми лишь на словах, Катя ершилась, замыкалась в себе, отталкивала его. Она немного помолчала, по привычке сложив ладони лодочкой и прижав указательные пальцы к подбородку, а потом, прищурившись, свысока заявила:
– И еще, Никит, запомни одну вещь: если я захочу выйти замуж за кого-то, то я выйду за человека, который докажет мне, что он этого достоин, а не вывалит передо мной снисходительно кольцо в первую же нашу встречу, ожидая, что я с радостью брошусь ему на шею, как будто мне некуда деваться!
Никита все так же слушал ее молча, щурился, кусал губы, играл желваками, на которых проступил румянец, а когда она замолчала, то он еще с минуту посидел, а потом вдруг встал и вышел. В прихожей аккуратно захлопнулась входная дверь.
Катя вздохнула, потерла пальцами лоб, покачала головой и отставила бокал в сторону.
***
– Ты, мать дае-ешь! – с порога протянула Светка, возмущенно буравя Катю взглядом, когда на следующий вечер заявилась к ней, дабы высказать лично все, что она думает о поведении подруги. – Никитос вчера надрался в усмерть! Ты нахрена ему все это наговорила?! Оттрепала его, как малолетку! Знаешь, дорогая, по-моему, ты перегибаешь! Ты знаешь, я к тебе всегда хорошо относилась и в ваши отношения старалась не лезть, но блин!.. Я не дам брательника обижать! Это уже перебор!
Она с раздражением сунула в руки подруге зонт, с которого на пол активно капало, одним движением скинула отсыревший снизу летний плащ, почти не глядя сунула его на вешалку и по-хозяйски прошла в Катину кухню. Со свойственной ей вспыльчивостью и эмоциональностью она готова была отчихвостить подругу по первое число.
– Да, Свет, я знаю, прости! – сокрушенно согласилась Катерина. – Я вчера здорово вышла из берегов. Черт, я не хотела его обижать! Потом сидела, переживала… Я даже звонила ему, но телефон был отключен… Я обязательно перед ним извинюсь, слышишь?
– Да, будь добра, сделай милость! А то вчера ты ему просто в душу наплевала! Надо же было заявить, что он ничего для тебя не сделал! Он тогда за тобой бегал как мальчишка, и потом всегда готов был помощь оказать. Всегда, Кать, не вру! Ты-то не просила… но если бы только пальцем поманила, он бы сразу примчался. Даже еще когда на Настюхе был женат.
– Да понимаю я! – сморщилась Катя. – Извинюсь, правда!
***
Катерина ненавидела просить прощения. Она относилась к тому типу людей, которые предпочитают подумать десять, двадцать раз, если нужно, прежде чем что-то сделать, всесторонне взвесить и оценить, что к чему, прежде чем выносить какое-то суждение.
Именно поэтому она искренне считала, что очень редко бывает неправа. Это, кстати, стало еще одной из причин их развода: Серега сказал, что он устал постоянно извиняться и чувствовать себя виноватым.
«Ты всегда права, Катя, всегда! Ты даже слушать не хочешь, что я тебе говорю, уже заранее уверена, что ничего умного не скажу!». Это и в самом деле было для нее сложно – когда он начинал с ней спорить, ведь в своей голове она уже все это обдумала и все его аргументы разбила в пух и прах.
– Нельзя быть всегда умнее мужины, даже если очень хочется! – сказала ей как-то Оксана, но тогда Катя возразила ей:
– Я не буду специально говорить чушь, чтобы потом самой же за нее и извиняться! Со временем она поняла, что вот так вот упираться – достаточно глупо, старалась не спорить, молчать, идти на уступки… но было уже поздно. Это был один из тех горьких уроков, которые она вынесла из своего развода.
