Такие разные дороги жизни - страница 18

– И на сей раз получат, – согласился с ним Котлинский. – По местам, господа. Проследите, чтобы все прикрыли лицо во время газовой атаки.

Он сам прошел по взводам, останавливался вместе с командирами взводов и отделений в точке их сосредоточения, проникновенно увещевал:

– Не робеть, братцы! Русские воины и не такое видали! Если уж случиться воевать в новых реалиях газовых атак, старайтесь переждать эту напасть, крепко защищайте глаза и дыхание мокрыми портянками, полотенцами, газ ветром унесет дальше. Немцы не сунутся, пока газ будет идти в нашу сторону. А там мы свое слово скажем.

– Не сумлевайтесь, ваше благородие, немцы нам за все ответят… – отвечали не по уставному солдаты.

Конечно, не знал тогда никто, насколько газовая атака смертельна для обороняющихся. Наслышаны офицеры от других сослуживцев об ужасной смерти солдат на поле боя, не могли до конца поверить в повсеместное применение запрещенного международной конвенцией ядовитого газа.

В четыре утра шестого августа на русские позиции со стороны немецких траншей потекло темно-зеленное облако газа. Передовые траншеи русских, несмотря на предупреждение, газовая атака застала врасплох. Бодрствовали только часовые, весь личный состав спал. О каком-то не обычном движении на немецких позициях заметил один из часовых, ранее немцы в это время тоже предпочитали отдыхать. Он доложил разводящему, тот разбудил подполковника Хмелькова. Вглядывались в позицию немцев, бинокль в это время бесполезен. Траншеи немцев скрылись в предрассветном темном тумане. Сыграли тревогу, спешно стали обматывать лица смоченными в воде портянками, полотенцами. Мало чего успели предпринять, газ достиг передовых траншей через пять минут. Немцы открыли ураганный огонь из всех артиллерийских орудий. Началась паника. Те, кто выскакивали из траншей и пытались бежать в сторону крепости, погибали первыми, поскольку учащенное дыхание способствовали более быстрому проникновению газа в легкие. Кто остался в окопах старались как можно ниже укрыться от газа, не понимая, что газ тяжелее воздуха, он скапливался в окопах, низинах. Молоденький солдатик выскочил в отчаянии на бруствер, хотел закричать, хватанул отравленного воздуха, схватил обеими руками себя за горло, захрипел и упал навзничь. Еще несколько минут его тело билось в конвульсиях. Солдаты и офицеры умирали в мучениях. Повсеместно слышался надрывающийся кашель, солдаты теряли ориентацию. Пытаясь глотнуть свежего воздуха, воины выползали на бруствер, не зная, что высота газовой волны достигает пятнадцати метров и шириной до восьми километров. Спасения не было. В бледном рассвете оставшимся в живых открылась страшная картина: трава почернела, листья на кустах и деревьях пожухла, у цветов облетели лепестки, птицы падали на лету замертво, перестали квакать лягушки. Кто-то бросив оружие, амуницию, брел наугад в сторону крепости, которая едва виднелась в утреннем тумане. В крепости наблюдалась такая же картина. Солдаты падали замертво, некоторые оставляли открытыми только глаза, тяжело, с хрипом дышали. Все медные части оружия, бытовых приборов покрывались зеленым налетом окиси хлора. Артиллерийские расчеты оставили свои боевые расчеты, пытались укрыться в закрытых помещениях. Кто-то из них успел, закрылись в помещениях, конопатили щели, поливали двери водой. Не успевшие падали замертво. Три передовые роты Землянского полка погибли полностью. Двенадцатая рота Котлинского, с солдатами которой они накануне тренировались укрывать лицо мокрыми тряпками, так же умирали в мучениях, мокрые полотенца не очень помогали выжить, вид едва выживших был ужасен. Котлинский вылил на голову ведро тухлой воды, которая после дождей сливалась с крыши в бетонные бочки, использовали ее в технических целях. Обмотал полностью голову исподней рубахой. Помогало мало, дышать становилось все тяжелей, он с ужасом наблюдал, как падали без сознания его воины, бились в конвульсиях полдня назад здоровые, жизнерадостные солдаты, унтера и прапорщики. От общего числа воинов роты еле подавали признаки жизни человек сорок. У подпоручика Стржеминского от трех рот в живых осталось чуть больше, чем у его товарища, около шестидесяти воинов при двух пулеметах. Их спасло то, что некоторые воины успели наглухо забаррикадироваться в казематах. Немцы для верности продолжали ураганный артиллерийский огонь по русским позициям, они обстреливали гарнизон снарядами начиненными хлорпикрином, что добавляло смертоносного газа в воздухе. Погибли свыше тысяча шестисот солдат и офицеров. Оставшихся в живых, если их можно назвать живыми, спешно начал собирать в единую команду комендант крепости Бржозовский. Он тоже обмотал лицо полотенцем, ходил среди едва подававших признаки жизни солдат, подбадривал их. В бинокль видел, немцы готовятся к атаке. Они не скрываясь, встали в полный рост возле своих траншей, полагая, что стрелять по ним со стороны крепости некому. После обстрела немцы выждали несколько минут, чтобы убедиться, что ответного огня не последует. Да и не могло последовать, по их твердому убеждению никого живого в округе не должно остаться. Умирали не только русские воины, умирали польские крестьяне в близ лежащих деревнях, погибал скот и мелкие животные.