Такие разные дороги жизни - страница 21

– Наша взяла, Володя… Ты бы видел, как горстка наших еле живых солдат гнали этих вояк… И всегда гнать будем… Эх, не увидел ты этих минут! Мы отомстим за тебя, Володя… отомстим!..

Когда все стихло, комендант крепости генерал-майор Бржозовский обошел остатки своего гарнизона, молча каждому пожал руки, слова здесь бессильны, он знал, могли погибнуть все, если бы не случай, газ благодаря сырому утру большей массой скапливалась в низинах болот, а перед крепостью газ скопился во рву с водой, и только через некоторое время ветер пригнал газ чуть меньшей концентрации за стены фортов. И тем не менее погибло свыше тысячи шестисот солдат и офицеров. Он так же знал, что первыми жертвами газов стали разведывательное партии и секреты, затем солдаты и офицеры первой и второй траншеи. Потери невосполнимые.

Позже, уже в более торжественной обстановке комендант крепости Бржозовский собрал на разбитой снарядами площади остатки гарнизона, произнес проникновенную речь, благодарил от имени государя императора и командования гарнизона солдат и офицеров за стойкость и мужество, что не посрамили русского оружия, наградили всех оставшихся в живых и погибших. Он зачитал телеграмму Государя, в которой говорилось: «Выражаю самую горячую благодарность всему личному составу доблестного гарнизона Осовец». Подпоручика Котлинского посмертно наградили орденом Святого Георгия 4-й степени, подпоручик Стржеминский стал Георгиевским кавалером. Генерал велел всем, кто пострадал от газов готовится к отбытию в тыл в госпиталя. К нему подошел подпоручик Стржеминский, попросил:

– Ваше высокоблагородие, разрешите мне остаться в крепости. Хочу отомстить за своих боевых товарищей сполна.

Генерал посмотрел на него, проговорил:

– Вам нужно подлечить легкие. Подлечитесь и возвращайтесь. Сочту за честь воевать с такими офицерами, как вы, Станислав Максимилианович, – чем не мало удивил подпоручика, который не предполагал, что генерал может помнить его по имени и отчеству.

Он поблагодарил генерала, и тот пожал ему на прощание руку.

Самые тяжелые минуты генерал Бржозовский испытал, когда в крепость за останками сына приехала мать подпоручика Котлинского. Больно смотреть на убитую горем женщину, у которой погиб единственный сын. Ее и гроб провожали на вокзал всем полком, почетный караул сопровождал лафет на котором разместили гроб, оркестр играл траурную мелодию, генерал стоял с непокрытой головой, единственными словами, которые он смог произнести на прощание, были: «Гордитесь своим сыном, Наталья Петровна. Родина не забудет его, как всегда о нем будем помнить мы, его боевые товарищи». Мать увезла прах сына на родину, в Псков.

В крепость прибыло пополнение воинов взамен раненых от пуль и с пораженными легкими от газов. Прибывшие воины разглядывали воронки и разрушения, не могли поверить, что остатки гарнизона обратили в бегство превосходящего численностью противника. Генерал Бржозовский напутствовал их превзойти по геройству своих предшественников, которые ценою жизни удержали крепость. Только защищать крепость им уже не пришлось. Крепость оказалась под угрозой окружения, поскольку русские войска отступили, немцы захватили Ковно и Новогеоргиевск. Они так же продвинулись еще дальше в Галиции. Оборона крепости теряла всякий смысл. Генерал Бржозовский получил приказ командования оставить крепость. Восемнадцатого августа началась эвакуация защитников крепости Осовец. Эвакуация техники производилась под секретом от немцев, ночью грузили на платформы пушки и другое оружие. Днем эвакуацию незаметно провести не удалось бы, аэропланы бомбили дороги, на которых русские попытались было вывезти имущество крепости. Чуть позже железная дорога на Белосток немцами была перерезана. Вывозили имущество по оставшейся шоссейной дороге. Лошадей не хватало, артиллеристы сами впрягались в веревки и тянули за собой пушки. Инженерные, продовольственные и прочие грузы вывозили на автомобилях и подводах. Все, что не успели вывезти, комендант приказал взорвать. Генерал Бржозовский приказал начальнику инженеров крепости и саперной роте собрать все взрывчатые вещества и заложить их под основание всех фортов и казарм. К 23 августа в фортах осталось всего две роты саперов и артиллеристы при четырех 150-мм пушках. Они вели по противнику интенсивный огонь, чтобы ввести немцев в заблуждение, скрыть отсутствие пехотных полков в крепости. Генерал Бржозовский, подобно капитану погибающего корабля, покидал крепость последним. Он подошел к поджидавшим его саперам. Тягостное молчание повисло в воздухе. Смотрели на полуразрушенную, осиротевшую, и непобедимую крепость. Генерал вздохнул, перекрестился, сам повернул ручку взрывного устройства. Под ногами дрогнула земля. Груды земли, камней, бетона и железной арматуры взлетели в воздух. Грохот эхом отдавался далеко за пределами крепости. Крепость Осовец перестала существовать. Генерал снял фуражку, минуту помолчал, еще раз перекрестился. Саперы последовали его примеру. Он оглянулся на саперов, проникновенно проговорил: «В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня, и мертвая она еще страшнее врагу, всечастно говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твое перейдет в попечение будущим поколениям. Пройдет недолгое время, залечит Мать Родина свои раны и в небывалом величии явит миру свою славянскую силу, поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас, защитников Осовца».