Такие разные… Судьбы английских интеллектуалок Нового времени - страница 34

Визуально портрет времени воспринимается через образ приятной моложавой дамы, кокетливо смотрящей на зрителя, отложив в сторону книгу, нотную тетрадь или перо, а на память приходят цветаевские строки: «Писали маленькие книги для куртизанок – филозофы». Облик времени ассоциируется с чем-то женственным, немного чувственным, немного сумасбродным. Поистине, «на протяжении всего XVIII столетия существовал своего рода культ женщины – сначала галантной дамы, любовные авантюры которой составляли суть ее жизни, а затем, и помимо этого типа, “чувствительной души”».[110]

Казалось бы, как эту легкомысленную галантность можно связать с овладевшим обществом увлечением философией, научными изысканиями, утверждением новой (ньютоновской) картины мира – всем тем, что составляет суть Просвещения? Точкой отсчета этого периода условно считается 1689 год, завершивший революционный процесс и открывший этап формирования конституционной монархии, а через полвека – Великого промышленного переворота (промышленной революции, индустриализации) в Англии. Завершающим аккордом стало начало Великой французской революции. Общим для ученых изысканий просветителей, беззаботных поведенческих практик аристократических либертенов-вольтерьянцев и изысканно-легковесных образцов искусства рококо был отказ от авторитетов и установленных норм и правил.[111]

Просвещение – культурно-историческая эпоха, которую привычно связывают с деятельностью французских просветителей круга Вольтера, – опиралось на теоретические построения английского философа Д. Локка. В значительной степени идеология Просвещения является интеллектуальным итогом английской революции XVII века. Именно английские мыслители обозначили основные идеи, на которых потом строилась политическая теория Просвещения: изначальное равенство людей и договорный характер происхождения государства.

Английский вариант Просвещения, возникший в послереволюционное время, был лишен ниспровергательных настроений, свойственных просветителям из стран континентальной Европы, особенно просветителям французским. Имея ту же теоретическую платформу, Просвещение в британском обществе было нацелено на решение других задач. Не пафос разоблачения старого жизненного уклада, а внедрение новых ценностных ориентиров, учение о том, как жить в изменившихся условиях, составляют стержень английского Просвещения. В частности, важно отметить значимость социальной проблематики, вопросов личностного поведения и самореализации. «Особенность английской просвещенческой социальной этики состоит в поиске ответа, как сделать мир безопасным для эгоистов, как порядок можно поддерживать в индивидуалистическом обществе».[112]

Для английских просветителей новое общество было не идеальным «царством Разума», каким оно виделось их континентальным коллегам, жившим в условиях абсолютистских порядков, а беспокойной, раздираемой противоречиями реальностью. Еще в первые годы XVIII века философствующий сатирик Б. Мандевиль в «Басне о пчелах» изобразил современное ему английское общество в виде человеческого улья, в котором каждая «пчела обогащалась, как могла». С некоторым даже восхищением автор писал: «…не перечесть все их проделки: навоз – и тот бывал подделкой». Венчает эту картину всеобщей борьбы за выживание и преуспеяние неожиданный вывод: «Пороком улей был снедаем, но в целом, он являлся раем». Мандевиль признаёт: пути назад нет, надо научить людей жить в существующем обществе, сделать его приемлемым для обитателей.