Так и не определившись, я сделала то, что сделала бы в любом случае: замахнулась и со всей своей не восстановленной силы влепила этому типу пощёчину.
Только после этого поцелуй прекратился. Парень уставился мне в глаза, поразив своей наглостью. Да, теперь уже точно наглостью, потому что после такого поцелуя я вообще не решилась бы на его месте поднять на меня взгляд! А он смотрел. Ещё и с какой-то надеждой… Словно надеялся, что я сейчас брошусь в его объятья.
- Ты охренел, чувак? – прямо спросила я.
- Я… я просто… - ответил он, и я хмыкнула.
- «Я просто!» - передразнила я его. – У тебя имя-то хоть есть? – решила использовать последний шанс: вот он назовёт своё имя, и всё встанет на свои места, и поцелуй объяснится, и вообще сразу всё станет понятно!
- Я Саша. – Представился, наконец, незнакомец, не отрывая от меня взгляда и разрушая мои надежды. И, помолчав, добавил: - Майский.
Хм… Не припомню такого. И что он имел в виду, говоря «майский», осталось для меня тайной. Фамилия? Кличка? Родился в мае? Хотя, пофиг! В любом случае, это было плохо, потому что, видимо, подразумевалось, что имя мне покажется знакомым хотя бы смутно. Но имя его мне ровным счётом ни о чём не говорило, но фамилия показалась бы забавной, будь ситуация немного другой. Сейчас мне уже ничего не казалось красивым и забавным. Глаза у парня теперь виделись мне противно-зелёными, нос отвратительно простым, линия скул и подбородка недостаточно мужественными, а брови и вовсе какими-то лохматыми. Так себе парнишка. И целуется тоже так себе.
Во мне клокотала злость, отвращение и... сомнения. Именно последнее помогало мне держать себя в руках: постоянно казалось, что я чего-то недопонимаю, и это притупляло злость.
Саша тем временем положил цветы на тумбочку, и я кивком поблагодарила его за этот презент. Как-то автоматически. Глупо благодарить за цветы того, кто так нелепо целует незнакомок.
Нам обоим было не комфортно в обществе друг друга, и некоторое время мы молчали, не зная, что говорить.
Зелёные глаза заглядывали мне в душу, словно искали в ней какой-то отклик и никак не находили, и от этого в них появлялась боль и какое-то… отчаянье?
Жалкое зрелище. И всё же я совершенно терялась под этим взглядом и всё ещё ощущала на губах противный поцелуй.
- Вали отсюда, Саша Майский, - процедила я. – А то парня своего позову!
Впервые я пригрозила кому-то Лёнькой. Сыроежкин вряд ли бы решил навалять незваному гостю, и я это прекрасно понимала, так что, угрожая, мысленно добавила: «А то он придёт и до смерти замучает тебя своим занудством!»
- Лёню? – спросил Саша, отчего-то оживившись.
- Да! – с вызовом ответила я, даже не собираясь вдаваться в подробности, откуда он про него знает.
- Ты не считаешь его своим парнем, - уверенно усмехнулся Майский, чем немало удивил меня.
Он начал меняться. Будто что-то осознал и, как навигатор, перестроил маршрут, и теперь стал спокойней и уверенней.
- Не твоё дело! – прошипела я в ответ. – Он – мой парень. Или для тебя в новинку, что у девушек иногда «нет» значит «да»?
Спросив об этом, тут же пожалела, боясь, что он неверно истолкует и попытается ещё раз поцеловать. Но он почему-то не попытался.
- Прости за поцелуй, - тоже, видимо, подумав об этом, с чувством произнёс парень.
- Он был отвратительным, - демонстративно вытерев тыльной стороной ладони губы, прокомментировала я.
- Да… наверно… - не стал отрицать парень, и от этого снова показался мне жалким. Не умеет целоваться, да ещё и признаёт это!
