Читать онлайн Павел Казанцев - Талиан. Тёмное фэнтези

Это был уже 302 год с моего рождения, люди как насекомые без остановки сражаются за свой маленький клочок земли, на котором могут существовать. Но граница меж двух столь разных миров медленно, но, верно, смещалась не в пользу человечества. Поглощая всё больше и больше пригодной для жизни земли, превращая её в кладбище.

Порой череда множеств ушедших жизней превращается в историю длинной в целую вечность, так и рождаются легенды на страницах книг. Так рождаются слова песен и места в которых скорбь – это улыбка из кусочков пускай и грязных, но всё-таки воспоминаний, пролетевших сквозь целую вечность. Вечность, которая вот-вот угаснет если ничего не предпринять.

Все устают, не так ли?

Итак, это континент Эндар, вечно пахнущий кровью и копотью, где вместо дождей со звёзд льётся вино.

Когда один мир вторгся в другой, древние и уже давно позабытые люди построили маяк прямо на пустоши, меж высоких белых скал. Грязный и чёрный, из грубых и острых камней. Он стал ориентиром, он стал стеной, разделяющей два сражающихся мира. Мира людей и тем который был за гранью их понимания. Мира, который как хищник, ранивший свою жертву и наблюдающий за ней, медленно-медленно шел по окровавленным следам и слизывал кровь с земли. Пока не упёрся в высокую грубую стену, которую не смог преодолеть.

Лишь рычание да протяжный вой поселились меж чёрных камней.

Так и началась война, между теми, кто желал пожрать всё живое и тёплое, и теми, кто уже задыхался от постоянного рычания и воя за высокой стеной. Увы, но хрупкий мир уже давно успел развалиться на части, бездонное небо дало трещину, поглощающую звезды. Ноги человечества утопали в грязи глубже и глубже с каждым новым днём. Высокая стена не стала решением, она стала лишь новым местом для упокоения сотен глупых юнцов, стремящихся стать героями для этого лживого мира. И именно поэтому что-то да стоило уже поменять.

Давно стоило.

302 год

20 дней

Небо, небо снова плачет.

Холодный ветер щиплет кожу, он так редко появляется тут. Это острова за морем дышат, они холодные и дикие.

Где-то там, за чёрным небом, где-то там меж диких волн. Ветер раз в год касается высоких деревьев и срывает с них лепестки, похожие на лёд. На целых двадцать дней дождь прекращает лить, а с неба на землю летят не то листья изо льда, не то снег.

Вместе с холодным ветром и дрожью замерзающей земли пронесся звон всех тридцати семи столичных колоколов, объявляющих начало первого божественного похода за стену с маяком к далёкой крепости, внутри которой бьётся сердце живого и хищного мира. Слизкая оболочка поглотившая мрамор древнего замка и источающая смрад на окружающие её земли. С каждым днем, с каждым импульсом пропускающая через себя демонов, пожирающих себе подобных, и тех, кого не описать простыми человеческими словами. Путь к этой крепости лежит через северную покрывшуюся гнилью пустошь, где каждый сантиметр уже раскалывающейся серой земли был наполнен изголодавшимися тварями, желающими вновь отведать человеческого мяса.

Их омерзительные тела устали вдыхать лишь запах крови, которым за долгие годы сражений уже пропитались камни и земля за стеной.

Это был первый раз, когда люди, совершенно не понимающие друг друга, объединились за право своего существования на этих землях. Впервые и сами боги ступили на тропу войны плечом к плечу с теми, кого называли своими детьми. Они-то и стали тем самым недостающим элементом их силы и веры в себя, нужным и когда-то потерянным механизмом в человеческих сердцах, чтобы побороть любой страх перед грядущим и забыть накопившиеся обиды за много столетий сосуществования. На семнадцатый день неподдающееся глазу войско уже стояло у последних стен и оставался всего день до того, как протрубит последний рог и металлическое небо из человеческой воли и стрел обрушится на земли демонов объявляя начало похода. Семнадцатый день был и последним, когда с небес падают ледяные лепестки неизвестного далёкого древа принося с собой прохладу и красоту даже этим мёртвым умирающим землям. Начало праздника ознаменовала высоко поднятая тяжелая деревянная кружка, а его конец наступил лишь после последней капли сладкого медового Дарба с нотками дуба. И так вся ночь прошла в лучших традициях столицы Минтарн, когда и моря крепчайшего алкоголя, казалось слишком маленькой каплей чтобы насытиться этим пьянящим разум вкусом.

Утром восемнадцатого дня с небес упал последний отставший ото всех ледяной лепесток, прилетевший с порывом бушующего холодного ветра. Он коснулся тёплой ладони бога, стоявшего на высокой стене, желая рассказать о себе и показать всю красоту неизведанной проклятой земли, лежащей далеко за морем. Рассказать о грусти, которая томится внутри него. Поведать о блуждающем среди колючих снегов одиночестве с невероятным кладбищем секретов, которые останутся таковыми ещё множество веков. И казалось это была его последняя воля, прежде чем он испарится и оставит свой след глубоко в памяти, как чарующее своей тайной мимолётное воспоминание. Солнце не коснулось своими тёплыми лучами бескрайние и без того засушливые земли, не ослепило проходящих мимо до блеска начищенных доспехов только-только проснувшихся после громкой ночи солдат. Лишь серость нового дня всё же просочилась сквозь ватные тучи.

Не успел трубач дать сигнал о начале нового дня, как грязная, наспех сделанная на коленке чёрная стрела, безмолвно была выпущена со стороны проклятых тёмных земель. С мёртвой тишиной на своём синем кончике острия она опередила трубача и принесла с собой вечный сон для его маленькой и хрупкой жизни. Скрываясь за серой палитрой наступившего утра, она тихо прорезала воздух и вонзилась в мягкую шею солдата, уже приложившего губы к изогнутому рогу. И лишь утопающий в крови голос успел тихо пролететь по округе, не потревожив даже мимо пролетающих мух. Его тёплое, ещё с бьющимся сердцем тело пошатнулось, а глаза с лопающимися капиллярами мелькали из стороны в сторону в поисках скрывающегося врага. Ещё несколько секунд разум солдата поддерживал в его теле жизнь, а тёмная кровь тем временем покидала свой дом сердца и ручьями лилась на грязный камень высокой стены.

Тело обмякло, руки опустились, синеющие пальцы больше не могли держать рог, сделанный из серой кости давным-давно убитого демона. И невероятно быстро посиневшее тело солдата, глухо упало со стены на одну из палаток в которой досыпали свои последние утренние минуты, его жутко пахнущие алкоголем товарищи. Проходящие мимо и ничего не понимающие солдаты побежали на помощь своему другу, упавшему со стены прямо на палатку. Внутри которой, к счастью, никто не пострадал и два полуголых воина благополучно выползли из-под неё так же ничего не понимая. Но стоило разобрать завал и увидеть уже почерневшее тело упавшего солдата, внутри которого словно сотни сине-пурпурных червей устроили своё гнездо и раздували тело бедняги. Да так сильно, что казалось оно вот-вот лопнет и разбросает по округе его внутренности.

– Это же… Инсензия… – тихо прошептал кто-то из столпившихся вокруг тела и сделал несколько шагов назад.

Все солдаты в страхе тут же отстранились от увиденного назад, от синеющего или правильно сказать уже чернеющего на глазах тела и посмотрели наверх, на то самое место с которого свалился трубач. Они видели лишь тёмную кровь, стекающую по стене создающую тропку по которой уже безмолвно ступала смерть.

– Чёртов яд прогнивших до костей падальщиков!

– Нападение! – заорали все в толпе и разбежались по сторонам крича во всё горло.

– Нападение… нападение… нападение… падальщики за стенами! – Кричали солдаты совершенно не ожидавшие, что кто-то осмелится на них напасть этим прохладным утром.

Солдат за солдатом выбегали из своих палаток и хватали свои тяжелые арбалеты. Все как один с ног до головы в белых доспехах выстроились на вершине стены буквально за секунды. Тысячи сердец застыли от страха и гордости, что они здесь в ожидании, когда чудовище с непробиваемым панцирем раскроет свою пасть и через его глотку сотни сверкающих стрел доберутся до самого сердца.

Один из трёх богов уже медленно блуждал между пропитанных запахом крови чёрных камней. И пока новость о нападении со стороны демонов расползалась по лагерю подобно чуме. Он уже нашел тощего, с выпирающими наружу серыми костями падальщика. Того самого, который и выпустил пропитанную ядом стрелу, все остальные же наблюдали со стены за тем, как он тащит по земле его тонкий изуродованный труп.

– Да у меня рука толще чем вся эта тварь, – прошептал один из воинов, пытаясь выкинуть образ своего умершего буквально несколько минут назад товарища.

– Впервые видишь такого? – ответил ему тот, кто стоял правее.

– Раньше только слышал о них, но не доводилось встречаться в бою.

– Ну вот и хорошо, считай, что тебе повезло, – присоединился к разговору солдат левее.

– Лучше бы мне везло и дальше…

Он оглянулся и посмотрел со стены вниз, на место, где лежал труп, рядом с которым уже стоял один из безмолвных богов.

– Этот чёртов яд, после которого в тебе начинают плодиться черви. Они делают из своей собственной крови, – холодным голосом сказал кто-то позади.

– Да чепуха! – буркнул кто-то справа.

– Нет-нет, он прав. Посмотри на эту тварь, – перебил его солдат, который стоял слева и указав кивком головы в сторону бьющегося о камни трупа продолжил, – Они уже давным-давно мертвы, я даже не знаю, что вообще поддерживает в них жизнь. Но я сам видел, как перед выстрелом, они облизывают наконечник своей гнилой стрелы, а потом им же режут свою плоть. И только после этого дикого обряда, малейшая царапина превратит тебя в гнездо для насекомых.

– То, что поддерживает жизнь в одних. Других убивает…

Разговор прервался из-за вздымающегося в высь чёрного дыма со стороны лагеря. Но никто не захотел оборачиваться, никто не хотел смотреть, как сгорает в красном пламени их умерший товарищ.

– Вот так вот просто, сжег человека и ушел?

– Они боги, им виднее. Особенно в том, как следует поступать с мёртвыми.

– А по виду и не скажешь, что бог.

– Они такие же, как и мы, просто живут по иным законам. Никого и никогда не стоит судить по внешнему виду. Раньше я думал, что никогда их не встречал, а сейчас понимаю, что они были рядом намного чаще, чем я мог себе представить.