Там есть свет - страница 2

Мы быстро сблизились, и уже через пару недель могли говорить обо всем на свете. Он не прерывал мои беседы о переживаниях, сочувствовал моей утрате семьи, жалел, когда я жаловалась на проблемы, свалившиеся на меня. Открылся в своих переживаниях. Рассказал, что его бывшая жена была «меркантильная», что ей было плевать на него, она заставляла его работать с утра до ночи, чтоб обеспечивать ее хотелки. Грустил, что сын попал под влияние матери, тоже требует от него только денег и варианты общения за совместной работой в гараже ему не интересны. Я сочувствовала ему, хоть он пытался сгладить впечатление от рассказа веселым настроем.

Мне казалось, что наше общение полностью под моим контролем: я не влюблена, могу все прервать, если он перейдет черту. Сейчас я понимаю, что под контролем не было ничего. Да и где у меня та самая черта, за которую нельзя переходить, я тоже не знала. Я сказала, что он мне не нравится, а он надавил, и наше общение продолжилось. Это все как курение: когда начинаешь курить, кажется, что можешь бросить в любой момент, но ты продолжаешь курить, и в этом вся проблема. Так и я: как бы он мне ни нравился, продолжала проводить с ним время, а он продолжал быть нужным и заходил со всех сторон, где у меня были пробелы. Мне казалось, что он невероятно чуткий, а сейчас я понимаю, что сама транслировала все свои проблемы, ему незачем было считывать хоть что-то.

Иногда в переписках он мог написать что-то неприличное, я пыталась это пресечь, но он продолжал понемножку и извинялся: «Прости, но ты такая сексуальная на этом фото, не могу работать и не думать об этом». Мне было одновременно и лестно, и неприятно быть объектом его сексуальных фантазий. Я настолько запуталась в чувствах, что не знала, как мне реагировать. И решила игнорировать.

Я пыталась держать его в рамках дружбы, и когда на День всех влюбленных он принес мне новый букет цветов, я напомнила, что праздник не дружеский и цветы – перебор. Он ответил, что это жестоко с моей стороны отвергать его в такой день. И мне стало стыдно. Я приняла этот букет из семи бордовых роз. Он начал дарить мне эти злосчастные цветы каждый раз, и всегда именно в таком количестве и цвете. Мне казалось, что они вообще не вянут, я до сих пор ненавижу такие букеты. Каждый раз принимая их, я чувствовала себя обязанной. Думаю, он тоже замечал это. Это был его способ удерживать меня рядом и чуть больше напирать на мои границы. Хотя сомневаюсь, что они вообще у меня были. Он, как бульдозер, ломал каждое мое «нет» так, что я и не понимала этого. Когда я в итоге не выдержала и попыталась намекнуть ему, что в мире есть и другие цветы, он перестал мне их дарить. Естественно, я приняла это на свой счет, что я такая неблагодарная, людям вообще цветов не дарят, а я нос ворочу.

В итоге невозможно было долго держать оборону. Устоять, когда кто-то настолько одержим тобой, а ты так жаждешь, чтобы тебя любили и оберегали, и, конечно же, очень боишься, что останешься одна, а еще боишься, что уже, может, и любить уже не умеешь? Может, это нормально – быть с кем-то, кто любит тебя, а когда-нибудь влюбишься и ты? И я очень хотела влюбиться в него.

В условиях, когда в жизни все так нестабильно, его стабильность казалась чем-то, за что можно было бы ухватиться, как за спасительную веточку. Это бы решило проблему принятия его помощи. Если он мой, то и просить незазорно. Так, продержавшись два месяца после знакомства, я уже писала в дневник: