Там есть свет - страница 7

Два месяца я оплачивала все и радовалась, как дурочка, что имею возможность помочь ему, а значит, я не «бракованная», значит, мы на равных! Он мне помогает, я – ему, совсем как настоящая семья! Давала денег на бензин, на его перекусы на работе, на сигареты и прочие мелочи, сама предлагала денег, спрашивала, хватает ли ему. На третий месяц мама поставила нас перед фактом, что уезжает в отпуск, а значит, квартиру мы должны оплатить сами. Я даже обиделась на нее, что она срывает наш заранее обговоренный с НИМ план, и не важно, что она изначально была против.

Я испытывала смешанные чувства: с одной стороны, мне было жаль ее, ведь она нуждалась в отдыхе, и я хотела дать ей такую возможность, а с другой, меня мучило осознание, что я нарушу обещание оплачивать все расходы, поскольку у меня не хватит на это денег. Я не могла остаться хорошей для двоих одновременно. Это расстраивало меня, я постаралась донести до него все более мягко. Скрипя зубами, он согласился оплатить квартиру за этот месяц, но периодически вспоминал, как я его подставила. Несложно догадаться, в каком чувстве вины я купалась. Казалось, что все ранее заслуженные мной плюсики канули в небытие.

В другой гараж, который он приобрел спустя несколько месяцев, я вложилась сразу деньгами, но казалось, что и это не загладило моей вины.

Его отношения с моей мамой после этих моментов стали еще более напряженными. Они стали чаще ссориться, казалось, ее раздражает абсолютно все в нем: поздние возвращения домой, как он общается с дочкой, его манера ходить по дому в трусах и есть за троих. Мне частенько приходилось быть медиатором в их ссорах. Я считала, что ее ненависть к нему была проявлением злости на весь мужской пол после обиды на папу, и рано или поздно она оттает, однако все становилось только хуже. Она и меня частенько «кусала», я понимала, что она это не со зла, а от душевной боли, но это понимание не спасало меня от моей боли. Я жаловалась ему, он жалел меня, и мы сближались еще больше.

Но и так было тоже не всегда, иногда казалось, он не понимает, как меня поддержать. Однажды мама очень обидела меня при нем, и я ушла рыдать на кухню, чтобы не будить спящую дочь. Тогда, глядя в окно, я загадала себе, что если я ему важна, он придет меня успокоить. В глубине души понимала: если бы ему было небезразлично, он бы пришел. Не помню, что именно заставляло меня сомневаться в его любви, мне казалось, что я сама это делаю, потому что неуверенная в себе, но сейчас понимаю, что он сам заставлял меня сомневаться.

Он не появился. Это был первый раз, когда я столкнулась с осознанием, что ему ДЕЙСТВИТЕЛЬНО все равно, что я страдаю. Это мучало меня несколько дней. Наконец я пришла к нему, чтобы узнать, почему он оставил меня в такой момент. Он ответил, что подумал, будто мне нужно побыть одной, я ответила, что он мне нужен в такие моменты. Казалось, мы поняли друг друга, однако, когда ситуация повторилась, он так же не пришел.

Это было не единственное разочарование. Он оставлял меня и в ситуациях, когда действительно был нужен. Мои головные боли в этот период усилились, оказалось, что я гипертоник. Мне пытались подобрать препараты, но ничего не помогало. Скорая ездила ко мне пару раз в месяц стабильно. Он находил отмазки, чтобы не приезжать мне помогать, мама тоже уже вышла на работу, и я оставалась одна с дочкой и дикой головной болью. Времени писать и звонить в течение дня у него тоже не находилось. Он объяснял это новым тяжелым объектом, но объекты менялись, а ситуация – нет. Мне его вечно не хватало. Плюшки в виде «сорвался с работы, потому что был тебе нужен» пропали.