Там, где цветут ирисы - страница 2

Я расчесывала маме волосы кукольной расческой, рассказывала ей сказки. Мне казалось, что она героиня сказки про спящую красавицу. И вот придет принц, поцелует ее, и она проснется. Я носилась по коридору, заглядывала в палаты и спрашивала всех:

– А вы не видели принца? Он очень срочно мне нужен для одного важного дела.

Многие знали, что произошло, и не хотели меня расстраивать, жалели сироту и поэтому подыгрывали.

– Ирис, как только принц объявится, мы тебе скажем.

Когда мама наконец пришла в сознание, то просто смотрела в потолок и молчала. Это я потом узнала из рассказа бабушки, что после известия о смерти отца с ней случился припадок и ей стали колоть успокоительное. Поэтому на все мои вопли и просьбы мама никак не реагировала. Травмы тела заживали, но, видимо, сердце было разбито. И оно не выдержало, она умерла, так и не проронив ни одного слова.

На похоронах было несколько человек, и, кроме соседки Гули, я никого не знала. Я держалась за подол ее платья, уткнувшись ей в колени.

– Девочка моя, надо подойти к маме и попрощаться с ней.

– Нет, это не моя мама, не буду, не буду целовать ее, – голосила я.

Не помню, как долго продолжалась моя истерика. Я не попрощалась с мамой, так и не найдя в себе силы подойти к гробу. Потом какие-то люди с лопатами показывали на часы, торопя нас. Когда они закончили свою работу, Гуля взяла за руку и подвела меня к пожилой паре. Седовласый мужчина как-то холодно на меня посмотрел и отошел чуть поодаль, закурил. Женщина в черном платье прошептала:

– Боже, девочка моя, как ты похожа на свою маму, – из ее глаз текли ручьем слезы.

– Ирис, это твои бабушка и дедушка. Теперь ты будешь жить у них, – ласково сказала Гуля.

– Я не буду с ними жить, я их не знаю, – шепотом сказала я.

– Ирис, не всегда в жизни получается как хочется. Это твои родные, они позаботятся о тебе.

– Я хочу жить с тобой, – сквозь слезы шептала я.

– Все будет хорошо, ты их узнаешь получше и полюбишь.

Гуля слегка подтолкнула меня к бабушке. То ли подействовал зов крови, то ли ее добрые глаза, но через мгновение я уже рыдала в объятиях пока еще незнакомой женщины.

У отца не осталось родственников, которые могли бы позаботиться обо мне, и родители моей мамы оформили опеку надо мной. Чтобы пережить потерю единственной дочери, погрузились в мое воспитание.

Это много лет спустя я узнаю, каких неимоверных усилий стоило деду отстоять право на опеку. И если бы не его статус, должность, связи, то мыкаться мне по детским домам.

Я никогда не винила Бога за то, что так рано ушли мои родители, я всегда благодарила Его за возможность прожить эти годы с очень близкими и любимыми мною людьми.

Я три часа стою у станка, оттачивая все элементы, каждое движение. Но то ли день не мой, то ли все и все против меня – ничего не выходит. Когда работаю одна, ставлю камеру, чтобы потом была возможность просмотреть видео и поправить все. Пересматриваю уже отснятый материал – и хоть рыдай. Чувствую себя нелепой корягой, жирным бочонком. Где легкость? Где воздушность? Уже и сорок потов сошло, а только толку нет. Я не чувствовала ног, ступни онемели и кровоточили от изнурительной работы.

Вода в душе обволакивала меня теплом. Мысли метались в моей голове. Все не так, а еще вес не уходит. Я, опять не в силах высушить волосы, падаю на свою кровать. Уходя к Морфею, я мысленно ругалась с бабушкой. Для меня она просто «ба», ну так повелось с самого начала. Она не обижалась на свое прозвище.