Там, где цветут ирисы - страница 3

Бабушка у меня классная, но все пытается меня накормить. Готовит потрясающе, ну как ей отказать? Она заслуженный педагог, раньше преподавала химию в старших классах. Бабушка Анна была очень требовательной и жесткой в обучении. Возможно, сказывались гены. Так или иначе, я научилась читать и писать еще до того, как пошла в первый класс. Мне всегда была по душе поэзия, и я с легкостью запоминала стихи. Бабушка, заметив мои способности, приложила все усилия, чтобы их развить. Это позволило мне в будущем освоить несколько иностранных языков, включая японский.

Дед и ба гордились мной. Они то и дело приглашали в дом своих друзей, чтобы те оценили их внучку. Честно, меня это доставало. Я ребенок, и мне хочется играть, а вместо этого приходится забираться на табурет и декламировать стихи. А потом добавилась музыкальная школа по классу фортепиано. Но здесь что-то не задалось. Видимо, не хватило усидчивости, а точнее, желания.

Я помню тот день рождения тридцать первого декабря, когда мне исполнилось шесть. Деду подарили билеты на премьеру балета «Щелкунчик» именно на эту дату. Сам он, конечно, не пошел. С его слов, он не любил смотреть на мужиков в трико. Так мы с бабушкой попали на балет, и я заболела им. В прямом смысле. Я перестала есть, спать. Мы пересмотрели весь репертуар театра миллион раз. Моя одержимость балетом довела меня до ручки. Я таяла на глазах. Дед просил бабушку хоть что-нибудь сделать, а она рыдала. Бабушка Анна, когда увидела объявление о наборе в балетный класс при академии, вынесла на семейный совет вопрос, и было решено отправить меня в это заведение. Да, да. Но нас не приняли. Все просто: я обычная девочка, причем до всей этой истории моя медицинская книжка говорила о том, что я толстая девочка (это не шутка). Ничего особенного, но до Жизели и Одетты там ой как еще было далеко.

– Ваша девочка склонна к полноте, – говорила тощая женщина в очках, оглядывая мою бабушку с ног до головы.

– Да, я понимаю, что она сейчас похудела. Но это временно. И вы поймите, наследственность никуда не деть, не мучайте ребенка, – встревает в разговор какой-то мужик.

Я реву, бабушка что-то им выговаривает. В результате она хлопнула дверью, и мы на такси уехали домой.

Много лет спустя я, конечно, узнаю, что это не злая тетка и не какой-то мужик, а заслуженные артисты с кучей наград, лауреаты международных конкурсов со множеством всяких регалий и так далее и тому подобное.

Бабушка очень эмоционально рассказала о ситуации деду и потребовала его вмешательства. Она считала, что ее внучка безумно талантливая и перспективная девочка и они еще пожалеют, что не разглядели сразу это сокровище.

Сейчас я смеюсь над этим. Вот будь я на месте этих педагогов, я бы тоже не видела ничего в себе восемь лет назад. Но у бабушки глаз-алмаз. Откуда она могла знать тогда, что я буду украшением этой сцены? Мистика, да и только. Мне повезло. У дедушки были связи, и такие, что ему не смогли отказать. Даже несмотря на то, что во мне по-прежнему ничего особенного не было, меня приняли, с оговоркой.

– Уважаемая Анна Георгиевна, поздравляем вас. Ваша внучка зачислена в балетную школу. Несмотря на свою, так скажем, пухлость, она очень гибкая. Но примите к сведению, если вес начнет выходить за норму, ничто вам не поможет. Ее отчислят, – директриса проговорила последнюю фразу по слогам. Наверное, боялась, что бабушка ее не поймет. – Мы не можем позволить занимать место, возможно, какого-то другого очень талантливого ребенка. Так что первый год многое покажет, – Елизавета Павловна из-под очков многозначительно взглянула на нас.