– Мам, я уже еду! – крикнула я в трубку, быстрым шагом возвращаюсь на террасу. – Мам, слышишь, я еду!!!
– Что случилось? – обеспокоенно спросил меня Блэйк, рывком поднимаясь на ноги, когда я вбежала по ступенькам на террасу. Камилла стояла чуть подальше и смотрела на меня испуганными глазами. – Лия, не молчи!
– Мой брат, Коди, – произнесла я, часто дыша, отгоняя лезущие в голову мысли, что подобно картинкам в калейдоскопе крутились внутри. – Он в больнице. И я еду к нему.
Я ринулась внутрь, расталкивая всех на ходу, насколько то было возможным. Блэйк и Камилла следовали за мной.
– Возьми машину Макса! – крикнула мне на улице Камилла, когда я вышла на дорогу. – Вот ключи.
Она кинула мне ключи и застыла на крыльце с мёртвым взглядом. Из дома выбежал Блэйк.
– Лия, подожди! – подбежал он ко мне. – Давай я тебя отвезу!
– Нет, – спокойно ответила я. Голова пульсировала. Мне не хотелось ранить его, но это было моё личное дело. Это моя семья.
– Но почему? – не унимался он, когда я уже села на водительское сиденье. – Позволь помочь тебе.
– Нет, просто…, – остановилась я на полуфразе. – Просто это моё личное дело, мои проблемы. Извини, но я не хочу тебя втягивать.
Я не дала ему возразить, нажав на педаль газа. Прав у меня не было, но водить я умела.
Мотор заревел, и машина сорвалась с места.
Передо мной проносились огни уличных фонарей, единственные источники света в ночной темноте. Мне сигналили водители машин, некоторые даже выкрикивали, но мне было всё равно.
Я мчалась по ночному городу к Центральной больнице, не подозревая о том, как звонок матери изменил всю мою дальнейшую жизнь.
Белые стены, запах медикаментов, снующие туда-сюда доктора и медсёстры, пациенты, медицинские каталки, белый свет ярких ламп на потолке…
Я сидела в приёмном покое Центральной больницы. Пару минут назад я ворвалась в её двери, требуя от медсестры в регистратуре пропустить меня.
– Успокойся, милая! – она даже встала со своего места за стойкой. – Объясни, в чём дело?
– Мой брат, Коди Фарелл. Он здесь? – выговорила я, часто дыша.
– Коди Фарелл? Подросток?
– Да, это он. Так он здесь? Мама сказала мне ехать сюда.
– Подожди минутку, – сказала она мне и заглянула в свой компьютер. – Он в палате пятьдесят четыре, на третьем этаже.
– Спасибо! – хлопнула я по стойке и рванула к лифту. Через пару минут я уже шла к его палате. У двери на стульях я заметила одежду и сумку. Это были мамины вещи.
– Мам? – позвала я, входя в палату. Внутри был рассеянный свет.
– Лия? – мама сидела на стуле у постели, на которой лежал Коди. Вид у мамы был измученный.
Я подошла ближе. Коди. Мой брат, Коди, лежал на кровати, весь в ссадинах и со швами на лице, руках. Остальное тело было прикрыто одеялом, и я не могла сказать, насколько серьёзны повреждения.
На шее у Коди был воротник, голова перебинтована, во рту стояла трубка аппарата искусственного дыхания. Рядом была капельница и препараты-контролёры сердцебиения, дыхания и давления.
– Господи, Коди, – тихо сказала я, подходя к нему и касаясь его руки, тоже перевязанной в районе запястья. На брата было страшно и грустно смотреть. – Что произошло?
– Авария, – хриплым голосом невыплаканных слёз ответила мама. – Если бы я только знала…
– Знала что, мам?
– Что он участвует в гонках, милая. Если бы я только знала, – мама закрыла лицо ладонями. Я вскинула бровь. Гонки?!
– Не плачь, мам, – подошла я к ней и обняла. – Коди выкарабкается. Он сильный.
