Так вот где он пропадал всё это время. И сегодня, когда я собиралась к Фелис, он так торопился… Вот его тайна. Он был гонщиком. Я была несколько поражена. Надо с этим разобраться, но позже.
Дверь палаты открылась, и появился молодой доктор приятной внешности.
– Здравствуйте, я мистер Ньюман. А вы, должно быть, мать и…, – он помедлил.
– Сестра, – сориентировалась я. – Я его сестра, Лия.
– Понятно, – мистер Ньюман записал что-то в своём листе на карте. – У вашего сына, миссис Фарелл, серьёзное повреждение мозга. Внутреннего кровотечения удалось избежать, но опасность всё же есть. Дело в том, что…
– Говорите же! – сказала я, видя, что он намеренно медлит с ответом, чтобы мы восприняли его более спокойно, хотя это ничего не изменит. К плохим новостям никогда нельзя подготовиться.
– Хорошо, – видя мой напор, он продолжил. – Дело в том, что ваш сын сейчас без сознания, и мы полагаем, что есть опасность комы.
Голова мамы опустилась, и она заплакала. Я погладила её по плечу, желая забрать эту её боль, но не могла. В моей груди клокотало море гнева, печали, грусти и чувства беспомощности. Гнев у меня вызывала ложь брата, который скрывал ото всех своё возможное тайное увлечение, грусть и печаль из-за неудавшегося поцелуя с Блэйком, беспомощность – я не могла ничего, абсолютно ничего сделать для брата. Оставалось лишь надеться, что он выкарабкается.
– Доктор, – обратилась я.
– Да, – мистер Ньюман посмотрел на меня, ожидая вопрос.
– Скажите, если…, когда он очнётся, с ним всё будет в порядке?
– Я не хочу вас расстраивать, но травма мозга и конечностей была серьёзная. Есть большая вероятность, что он не сможет ходить.
– …, – я ничего не сказала и вновь посмотрела на Коди. Я не могла поверить, что его жизнь может оборваться в любой момент, ведь кома – это всё равно, что смерть.
Доктор ушёл, а я осталась с мамой в палате. Она перестала плакать и взяла брата за руку.
– Коди, сынок, пожалуйста, очнись! – умоляла его она, но он не слышал. Мамины слова остались без ответа.
– Мам, тебе надо отдохнуть, – сказала я ей. Она посмотрела на меня красными заплаканными глазами. Наверное, она как раз возвращалась с работы, когда ей сообщили о Коди. Она была очень уставшей. – Езжай домой, поспи.
– Она права, дорогая, – в палату вошёл отец в белом халате, накинутом на плечи. – Послушай свою дочь.
Отец подошёл к маме и поднял её со стула, надевая на неё пальто и давая в руки сумку.
– Майкл, ты же…
– Мне позвонили на работу, и я приехал, как смог, – сказал папа и посмотрел на меня. – Лия, я отвезу маму домой и приеду снова. Подожди меня здесь.
– Да, папа, – кивнула я, и отец увёл маму под руку прочь из палаты. Я осталась с Коди одна.
Сев на стул, я обняла себя за плечи и только сейчас поняла, что на мне пиджак Блэйка. Я забыла его вернуть.
– Коди, Коди. Что же ты наделал? – спросила я, не ожидая ответа. Аппарат искусственного дыхания работал равномерно, никаких признаков того, что он меня слышит, фиксируемые аппаратами-контролёрами, не обнаружилось.
Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. На меня нахлынули мысли, до этого моя голова была пустая, я не могла ни о чём думать. Мозг бы просто не выдержал.
Передо мной возник образ Блэйка, наших минут близости на лестнице, почти поцелуй. Я ощутила его здесь, как будто он был рядом, вернулась в то мгновение.
Но в реальности передо мной лежал полуживой брат, а вокруг была больничная палата. Всего за один день моя жизнь переменилась.
