Пообедав и привязав коня Анатолия Карпова за повод к своим саням, Сашкин дядька уехал домой. Студенты и охотник занялись хозяйственными работами: раскололи оставшиеся чурки, отложили продуктов для похода в вершину ключа Пограничный, остальные подняли на лабаз, который стоял рядом с зимовьём. Он представлял собой небольшую дощатую площадку, сделанную на четырёх рядом стоящих деревьях, на высоте пяти-шести метров с приставной лестницей, которая была прислонена к соседнему дереву. Снизу до высоты трех метров стволы деревьев были обиты жестью. «Чтоб ни медведь, ни мыши не могли забраться!» – объяснил им Толя Карпов.
Утром следующего дня вышли с рассветом, пристегнув ремнями креплений лыж к своим ичигам, Лёшка и Санька подняли свои большие станковые рюкзаки, куда они ещё с вечера сложили на всякий случай кучу ненужных вещей: плоскогубцы, молоточек, гвоздики, проволоку, фотоаппараты, запасную тёплую одежду. Толик, наблюдавший за их сборами, хихикал про себя, но ничего не сказал, а ночью, когда студенты заснули, добавил им туда ещё по хорошему булыжнику, которыми была обложена стена у печки. Саня подкрякнул, подняв эту тяжесть утром. Лёха же сделал вид, что ему всё нипочём, но через час ходьбы их плечи стало резать лямками рюкзака и ныть спина, однако студенты терпели, нельзя было показать свою слабость перед бывалым охотником. Ещё через час ноги стали гудеть. Ближе к полудню решили сварить чай. Санька, скинув рюкзак, полез в него за котелком и заваркой, тут он обнаружил двухкилограммовый булыжник, завернутый в его одежду.
– Ты каво мне тут подложил? – подняв бровь, раздражённо спросил он Лёшку, так как такая шутка была популярна в их студенческой среде.
– Ничего я не подкладывал!
Тут Лёша залез к себе в рюкзак и обнаружил камень точно такого же размера. Он вопросительно посмотрел на Толика, тот громко засмеялся:
– Это вам, чтоб запомнили, что в лесу за плечами каждый грамм – килограмм! А то вы там набрали всякой хрени! Вот теперь будет вам урок на всю жизнь!
– Ладно, давай костёр разводить! – сказал успокоившийся Сашка, выбросив булыжник в снег.
– Давай! – радостно поддержал Лёшка, вышвырнув свой.
Добравшись до последнего с нашей стороны зимовья, студенты бросили там все лишние вещи и продукты, взяв с собой только ружья и блокноты, и налегке побежали в кедровник закладывать учётную площадку.
Кедрач был покрыт чистым, глубоким и абсолютно белым, как сахарный песок, снегом, будто посыпанным алмазной крошкой, поблескивающей в солнечных лучах, проходящих через густые кроны деревьев. Высокие, могучие кедры в два обхвата с лохматой, темно-зелёной хвоей, казалось, врезались в небо. Сашка на фоне их виделся Лёше меленьким и абсолютно незначительным, даже лишним, как, впрочем, и сам он в этой полной и совершенной гармонии природы.
По ходу их постоянно сопровождало несколько навязчивых кедровок, перелетавших с макушки на макушку. Их громкая трескотня разлеталась по морозному воздуху на всю тайгу, будто они предупреждали других обитателей о том, что непонятные и ненужные природе существа зашли в их снежное королевство. Пахло болотным багульником и кедровой хвоей. От переизбытка кислорода Лёшка ощущал какое-то лёгкое опьянение. Он внимательно и заворожённо рассматривал эту совершенную, безупречную гармонию, незаметно для себя влюбляясь в неё, словно мальчишка в идеально красивую и абсолютно не доступную для него актрису с обложки глянцевого журнала «Советский экран».
