После их выхода Васька загулял на целую неделю, а гулял он, как оказалось, по-взрослому, пока напрочь не сносило его сознание и не падал он мордой в грязь, ну или в салат в лучшем случае! Всё началось с того, что он притащил студентов в дом старшего охотоведа Тишкина, у которого квартировал. Тот уехал в город с годовым отчётом на несколько дней. В доме было прохладно, и Василий сразу затопил печь. Сначала выпили две бутылки водки, купленные в сельпо в складчину по два с полтиной рубля. Закусывали строганиной из дикого мяса, тыкая тонко порезанными кусочками вместе с кольцами лука в тарелку с солью и перцем, хрустя корочками теплого деревенского хлеба. Водка за разговорами закончилась быстро, так как разливал Васька её почти по половине гранёного. Однако этого ему оказалось мало, Васёк залез в хозяйский столовый шкаф и вытащил оттуда немного неполную трёхлитровую банку спирта, залитого поверх напиленных мелкими кусками тёмно-красных изюбриных пантов.
– Вот видите – риску поставил, хитрый подлюка! Ничего, угостимся по рюмочке, а я потом спирту добавлю, он даже не догадается! – сказал Вася студентам.
– Ты туда тройного одеколона случайно не добавь! А то всем крышка будет! – пошутил Санёк.
– Слушайте, а нам плохо после этого не станет? Панты давление же подымают! – поинтересовался Лёшка.
– Какое давление? В твои-то годы! Пей, не задумываясь! – посмеялся Васька.
Но и по две, и по три трети стакана им оказалось маловато! Горячительная жидкость, растекшаяся по их внутренностям и ударившая в горячие головы, понемногу затмевала разум. Банка уже заканчивалась, когда Василёк, резко отключившись, с громким звуком ударился головой об стол.
– Однако мы тут засиделись! – почесав затылок, сказал Санька.
– А что у тебя такая морда красная, Санёк? – спросил, засмеявшись, Лёха.
– Ты на свою-то в зеркало глянь!
Лёшка подошел к шкафу с зеркалом и увидел знакомую физиономию, только цветом похожую на перезрелый помидор.
– Ого, панты-то дают жару! Пошли-ка во двор, а то морды треснут! – сказал он.
Васькино тело без признаков жизни они перетащили на кровать и стащили с его ног унты на собачьем меху. Печка уже протопилась, и они закрыли вьюшку, чтоб не выстудило, вышли на улицу. Сашка живо произнес:
– Что-то у меня давление не в том месте образовалось! Может, в клуб сгоняем?
– Приключений поищем? Ну, давай пойдем! До чего ж панты-то животворящие!
К их сожалению, в клубе в этот день танцев не было. И, сгоняв пару партий в бильярд, они подались к дядьке домой. Утром, с рассветом, запрягли коня в сани и отправились в Пограничный ключ, снять капканы.
В первый капкан, поставленный Анатолием, попался очень тёмный и седой соболь. Он лежал замёрзший, свернувшись в кольцо, на выбитой площадке, чуть присыпанный снегом. Во втором, поставленным Сашкой, был пролов, соболь успел вытащить ногу то ли от того, что выпало много снега, то ли всё-таки повлиял тот грубый снег при засыпке. В третьем, Лешкином, попалась белка, случайно бежавшая по этой тропке, и соболь, бежавший позднее, съел её, оставив только две лапки, плотно зажатые дугами капкана.
Вернувшись в посёлок, товарищи сдали соболя в промхоз. Его приняли за сто восемьдесят рублей! Деньги по тем временам серьёзные – зарплата инженера. В сельпо они купили себе по блоку импортных сигарет «Marlboro», которые каким-то чудом попали туда по обмену на заготовки лекарственно-технического сырья и пять лет лежали в свободной продаже как невостребованный сельчанами продукт, стоящий целых восемьдесят копеек! В городе в тот период такие можно было приобрести только в магазине «Березка» за так называемые «чеки», выдаваемые в зачет заработанной за границей валюты.
