Там, за холмами - страница 5

Присутствовавший при этом Уильям Джойнер мгновенно принял вызов. Несмотря на попытки друзей отговорить его, он вышел к загону и, пока остальные наблюдали за ним, открыл ворота и вошел внутрь. Огромные собаки бросились на него с оскаленными клыками. По рассказам, «он просто щелкнул пальцами раз-другой», и собаки заскулили и поползли к нему, как стая проклятых. В довершение всего он нагнулся, поднял двух самых крупных и злобных собак и держал их под мышками, «подвешивая к себе, как пару свиней». Походив с ними по загону пару раз, он бросил их на землю, снова щелкнул пальцами, открыл ворота и вышел невредимым.

Хозяин магазина, хотя и был избит и ошарашен, оказался верен своему слову. Он указал на груду кожи в своем магазине и сказал Уильяму, что тот может взять столько, сколько сможет унести. Джойнер стоял на месте, пока его товарищи накладывали кожу, и в конце концов, пошатываясь, вышел за дверь с восемьюстами фунтами кожи на плечах.

Существует множество других историй о нем, но этих достаточно, чтобы отметить необычные качества его личности, огромную силу и непоколебимое мужество. Все, кто когда-либо видел его, говорили, что это был человек с удивительными способностями. И действительно, не нужно открывать тайну, чтобы найти объяснение тому, что от него произошла удивительная семья: в нем было заложено зерно всех их талантов. Хотя он приехал в Зебулон, не имея ничего, кроме ружья и земельного надела, уже через двадцать лет, благодаря своим способностям проницательного торговца, он накопил значительную для своего времени и места собственность. Он был владельцем мельницы, на которую его соседи привозили кукурузу для помола. Он увеличивал свои владения, пока не получил в собственность и не стал обрабатывать сотни акров самой плодородной земли в прекрасной долине, которая теперь носит название Джойнерс-Крик. В конце концов он стал владельцем самого большого и процветающего торгового пункта во всей округе.

С этих истоков начался весь род. Правда, что Захария в последние годы своей политической карьеры часто и красноречиво ссылался на «маленькую бревенчатую хижину, где я родился», используя фразы оротундской риторики, которой он владел в совершенстве. И действительно, маленькая бревенчатая хижина, о которой Захария так часто и так выгодно утверждал, что место где он родился и сих пор существует, благочестиво хранимая Исторической комиссией штата, в таком состоянии, в котором она была подстрижена, засеяна, посажена и засажена цветами, какого она, несомненно, не знала в то время, когда в ней жил Уильям Джойнер. Дорожная комиссия штата также увековечила память о святилище в виде системы аккуратных указателей, извещающих современного паломника о том, что он приближается к «месту рождения Захарии Джойнера – четыре мили».

К сожалению, как для любителей сентиментальности, так и для верующих в исторический факт, Захария родился вовсе не здесь. Уильям Джойнер действительно жил здесь несколько лет и построил хижину своими руками при содействии дружественных чероки, но к моменту рождения Захарии его отец уже был достаточно состоятельным человеком, и в соответствии не только со своим новым положением, но и с обширными потребностями растущей семьи он построил более просторное и гораздо более основательное жилище, которое примыкает к хижине и существует до сих пор. «Маленькая бревенчатая хижина, в которой я родился», существовала в детстве Захарии как своего рода кухня на улице; в таком качестве она, несомненно, была известна самому Захарии, как бы он ни вспоминал о ней впоследствии в более образных полетах политического ораторства, которыми он прославил ее.