Глава 20. В гостях у императора Чжоу
Империя Чжоу. Великий город Шан. Поздняя осень того же года
– …Сунь-Ли, сказал же – без лишней спешки… – император, суровым шепотом на ухо, отдавал указания генералу. Обращаясь же к званым гостям, правитель подобрал самую теплую улыбку: – Это мы о порядке пира хлопочем… – Вернувшись взглядом к генералу, продолжал той же секретностью: – По моему сигналу, Сунь-Ли, когда достану из дорожной сумки кубок, только тогда. Не раньше, слышишь? Ты мне все дело не испорти. – Император резко, схватив за скулы, повернул к себе лицо генерала. Строго посмотрел в глаза. Примирительно улыбнулся. Похлопал пухлой ладонью по широкой спине верного служаки.
За вытянутым низким столом расположились приглашенные гости в расслабленных позах – сидя, а кое-кто и полулежа на бараньих шкурах, постеленных поверх деревянного пола. Гостей общим числом пятнадцать, все крепко сбитые мужи. Празднично одетые. Уложенные бороды. В шапках, в груботканых рубахах, в красных кафтанах, подбитых мехом, в штанах, расшитых пестрыми узорами. Некоторые в пышных шубах.
На окрашенном темно-синей краской еловом столе расставлена первая перемена блюд. Огромный запеченный целиком кабан, наполовину съеденный, украшал голыми ребрами простое керамическое блюдо. Насечка ровных геометрических узоров сходствовала с иглами на ветке ели. В таких же простых керамических тарелках лежали, с пылу с жару, лепешки. В кубки слуги щедро доливали неразбавленное вино с душистыми приправами и медом.
– Ю-Ван, когда будем обиды стародавние обсуждать? – рослый муж в годах, лет тридцати, намеревался встать. Опершись на стол, мужчина перенес вес тела на руки, подался вперед. Но выпитое крепкое вино сказалось – руки скользнули по жирному столу, и мужчина упал на спину. Шапка соболья отлетела в сторону. Грохот сопроводил неловкость. Никто не засмеялся. Помогать подняться с пола тоже не стали. Лица гостей повернулись к правителю Чжоу.
Император чинно встал из-за стола. В отличие от упавшего, он не пьян. Лицо правителя стало привычно серьезным, улыбка улетела птицей с лица. Император скорыми шагами подошел к лежавшему на спине. Протянул правую руку, помог подняться. Теперь два мужа смотрели друг на друга. Тот, что посильнее, выше на голову, с русыми волосами, голубыми глазами, улыбался блуждающей по лицу пьяной улыбкой своему недавнему конфузу. Напротив него – властного вида муж поменьше ростом, с небольшим округлым пузом, с накладной черной бородой, в высокой синей шапке.
– Ты называешь меня по имени? Вот так просто по имени? – император сверлил пьяного пристальным взглядом черных, маленьких, как бусины, глаз. – Так значит, мы с тобой равны? – правитель Чжоу подбоченился и выпятил грудь. Теперь он походил на нахохлившегося воробья, грозившего из гнезда хищной птице. Настрой собравшихся за столом изменился. Лица помрачнели. Брови сдвинулись. Однако стоявший напротив Ю-Вана муж продолжал улыбаться какой-то совсем детской улыбкой.
– Да, равны, – заговорил пьяный. Речь его, однако, была тверда, слова звучали уверенно. – Вождь я. Вождь гордого племени жунов. Племя мое никогда не целовало ноги правителей города Шан.
– Как зовут того гордого вождя? – Император Чжоу наигранно веселым тоном переменил ход разговора. Жестом левой руки остановил почтительно приближающегося генерала с парой слуг.
– Люк мое имя, племя белоголовых, – ответил вождь с пьяной высокомерной улыбкой.
